Человек, который улыбался
Шрифт:
– Я так и не понял – почему он тебе показался жутким?
Она задумалась:
– Он спрашивал меня так, словно и не спрашивал. Как бы хотел, чтобы я не заметила, что он чего-то допытывается.
Валландер кивнул. Ему казалось, он понял, что она имеет в виду.
– А еще с кем ты встречалась?
– Только с той, которая меня нанимала.
– Анита Карлен.
– По-моему, да.
– И больше ни с кем?
– Нет.
– А кто еще ухаживает за лошадьми?
– Только я. Две лошади – не так уж много.
– А
– Откуда мне знать?
– Они не сказали, почему им вдруг понадобился новый конюх?
– Эта, которая Карлен, сказала, что кто-то там заболел.
– Но ты никого не видела?
– Нет.
– А что ты видела?
– Как это – что я видела?
– Ты же должна была видеть людей, машины, которые приезжают и уезжают…
– Конюшня стоит на отшибе. Оттуда парадный вход не видать. Только торец здания. А загон еще дальше. К тому же мне запрещено ходить в замок.
– Кто запретил?
– Анита Карлен. Там так – если я сделаю что-то не так, меня тут же вышибут. Даже если я уезжаю куда-то, должна просить разрешения.
– Где ты взяла такси?
– За воротами.
– Можешь рассказать что-то еще, что могло бы мне пригодиться?
– Откуда я знаю, что вам может пригодиться?
Вдруг у него появилось чувство, что она что-то знает, но сомневается, стоит ли рассказывать. Он помолчал немного, потом продолжил, очень осторожно, словно бы нащупывая дорогу в темноте.
– Давай вернемся назад, – сказал он. – Этот тип, который приходил в конюшню… он больше ничего не говорил?
– Нет.
– Ни слова насчет того, что они собираются переезжать за границу?
– Нет.
«Она не врет, – подумал он. – Говорит все как есть. И, скорее всего, ничего не забыла. Тут что-то другое».
– Расскажи про лошадей, – попросил он.
– Лошади – красавицы. Одна, Афродита, гнедая. Ей девять лет. Вторая, Юпитесс, черная, семилетка. Видно, что давно не езженные.
– Как это может быть видно? – поинтересовался Валландер. – Я ничего не понимаю в лошадях.
– Уж это-то я поняла.
Валландер улыбнулся ее ироничному замечанию, но ничего не сказал – ждал продолжения.
– Они чуть не взбесились от радости, когда я подошла с седлами. Для настоящего скакуна жизнь без скачек – не жизнь.
– И ты их выезжала?
– Да.
– Наверное, по всему парку?
– Ничего подобного. Мне сообщили, где я могу ездить, а где – нет.
Что-то дрогнуло в ее голосе, в нем появилась несвойственная ей озабоченность. Валландер насторожился. Вот-вот она расскажет то, что собиралась утаить… или, может быть, даже не собиралась утаить, а сомневалась, стоит рассказывать или нет.
– Итак, ты начала выездку.
– Первой была Афродита. А Юпитесс сама по себе носилась в загоне.
– И как долго ты занималась Афродитой?
– Полчаса. Там огромный парк.
– А потом
– Я расседлала ее и занялась Юпитесс. Еще примерно полчаса.
У Валландера не было сомнений, что в эти полчаса, пока она выезжала вторую лошадь, что-то произошло. Она ответила слишком быстро, словно желая с разбега перескочить опасное препятствие. Единственное, что ему оставалось сделать – открыть свои карты.
– Все, что ты мне рассказала, несомненно правда, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более дружелюбно.
– Мне нечего больше сказать. Я должна ехать. Если опоздаю, меня уволят.
– Сейчас поедешь. У меня только пара вопросов. Давай вернемся к тому человеку, который заходил в конюшню. Мне кажется, ты передала мне не все его слова. Так или не так? Ведь он наверняка сказал, чтобы ты не смела появляться на определенных участках парка?
– Это Анита Карлен мне сказала.
– Может быть, и она тоже. Но он сказал это так, что ты испугалась. Я прав?
Она медленно кивнула и опустила голову.
– Но когда ты прогуливала Юпитесс, ты заехала не туда. Или заблудилась, или из любопытства. Я не мог не заметить, что ты девочка довольно своенравная…
– Я заблудилась.
Она говорила так тихо, что Валландер был вынужден перегнуться через стол, чтобы расслышать ее слова.
– Я тебе верю. Рассказывай, что произошло.
– Юпитесс вдруг испугалась и сбросила меня на землю. Я не ушиблась, дело привычное, поднялась и стала смотреть, что же ее испугало. Сначала мне показалось, что это мертвец лежит на тропинке. Я подошла поближе и увидела, что это кукла. Кукла в человеческий рост.
Валландер видел, что ей все еще страшно. Он вспомнил, что Густав Торстенссон говорил фру Дюнер, что у Хардерберга странное чувство юмора.
– Итак, ты испугалась. Я бы тоже испугался. Но бояться нечего. С тобой ничего не случится. Только регулярно держи со мной связь.
– Лошади мне нравятся, – сказала она. – А все остальные – нет.
– Вот и занимайся лошадьми. И остерегайся запрещенных троп.
Оттого, что она рассказала ему все без утайки, ей явно полегчало.
– Езжай назад, – сказал он. – Ты права – тебе нельзя опаздывать. А я еще посижу.
Она вышла. Валландер выждал полминуты и тоже пошел к выходу. Она наверняка пошла к гавани, к стоянке такси. Валландер прибавил шагу. Когда он ее увидел, она уже садилась в машину. Таксист завел мотор и уехал. Он подождал немного, чтобы удостовериться, что за ней никто не следит, и только тогда пошел к своей машине и уехал в Истад. По дороге он постарался обдумать все, что услышал от Софии. Ничего конкретного относительно ближайших планов Альфреда Хардерберга ему так и не удалось узнать.
«Пилоты и полетная документация, – вспомнил он. – Мы должны быть готовы к тому, что он надумает исчезнуть из страны».