Человек, который видел сквозь лица
Шрифт:
– А какой у нас диагноз? – сюсюкает он.
– Спросите у врача. В настоящий момент больной нуждается в отдыхе и наблюдении. Не утомляйте его. Сейчас я принесу ему обед.
И она выходит.
Пегар спрашивает, состроив умильную физиономию:
– Ну как ты?
Я колеблюсь… Может, притвориться, что я онемел?
– У тебя шок?
Чувствую, что лучше согласиться. Киваю и спешу добавить:
– Я хочу есть.
– Сейчас она принесет обед. Ты был далеко от места взрыва?
Я с удивлением констатирую,
– Я стоял на краю площади.
– Значит, довольно далеко. Уф… ну что ж, тем лучше для тебя… Но ты его видел?
– Кого – его?
– Взрыв, конечно!
– Я его видел, я его слышал, и я упал… а потом потерял сознание.
Говоря это, я спрашиваю себя: что стало с жареной картошкой, хрустящей жареной картошкой, которую я только-только начал заглатывать?
Восхищенный Филибер Пегар размахивает передо мной своим букетом, давая понять, что цветы предназначены мне, потом исчезает в ванной, гремит там какими-то предметами, бурчит, чертыхается, включает воду и наконец выходит с уткой, приспособленной под цветочную вазу.
– Не благодари меня, лучше давай рассказывай.
И грузно бухается в кресло: он уже не жалеет, что пришел, да еще потратился на букет.
– Я встретил этого террориста на бульваре Одан. Он так нервничал, что толкнул меня, переходя улицу. И я успел его рассмотреть, когда он был на другой стороне.
– Как он себя вел?
– Я же говорю: нервно. И очень странно.
– В чем странно?
– Непрерывно, чуть ли не каждую секунду, посматривал на часы. Хотя одного раза было бы вполне достаточно.
Пегар вытаскивает блокнот из кармана плаща и записывает все, что я ему докладываю.
– Ну а потом?
– По его лицу и ногам было понятно, что он очень худой, однако на нем был огромная, просто несоразмерная парка.
– Ну, это понятно, под ней он скрывал пояс со взрывчаткой. Какого он был возраста?
– Лет двадцати.
– Бородатый?
– Да.
– Брюнет?
– Да.
– Вроде как из Магриба? [5]
– Да.
Пегар сидит с довольной миной кошки, только что слопавшей мышь.
– Он был один?
Я молча смотрю на него. Вот он – ключевой момент. Может, рассказать ему все как было? Попробовать, что ли?
У Пегара хищно блестят глаза. Подавшись вперед, он еще раз ласково спрашивает:
– Ну так как же? Он был один?
– Нет.
5
Магриб – общее название для стран Северной Африки.
Филибер Пегар сияет: вот она, сенсация! Он получил сведения, которыми не располагают даже полицейские! И, зыркнув
– Так кто же его сопровождал?
Я снова молчу… Поверит ли он мне? И осторожно говорю:
– Человек в джеллабе, гораздо старше его.
– Какого роста – большого, маленького?
Подумав, я медленно отвечаю:
– Скорее маленького.
– Толстый, худой?
– Ни то ни другое.
– Прекрасно! Продолжай! Что они делали?
Я съеживаюсь на своей койке. Дурацкий какой-то разговор получается: я вроде бы и правду говорю и при этом скрываю то, что видел. Куда это меня заведет?
– Огюстен, так что же они делали вдвоем?
– О чем-то говорили, но я, конечно, ничего не слышал. Похоже, они спорили. Пожилой как будто старался в чем-то убедить молодого. На самом деле мне показалось, что молодой отказывался.
– Ага, значит, старик его агитировал.
– Ну… да, вроде того…
– Теперь все ясно, это был вербовщик, промыватель мозгов, руководитель операции. Сколько же времени они препирались?
– Две-три минуты. Потом старик его вроде убедил, и парень направился к площади Карла Второго.
– Один?
– Нет, старик его… сопровождал.
– Ах, вон как? Интересно!
Мне очень хотелось признаться Пегару, что в этой истории было много чего гораздо более интересного, например крошечная фигурка старика и тот факт, что он летал. Но если ему сказать такое, он больше не поверит ни единому моему слову.
– Значит, они оба направились к площади?
– Да. И подошли к церкви Святого Христофора. Там как раз кончилась служба, и люди выходили на улицу. А гроб ставили в машину.
– И что потом?
Я стискиваю руки, упорно глядя вниз, на простыню. Нет сил говорить о дальнейшем. Но Пегар меня подбадривает:
– Ну, говори, Огюстен! Ты же знаешь – твое свидетельство бесценно. Я понимаю, тебе тяжело и больно вспоминать весь этот ужас, но ты просто обязан помочь нам – журналистам, полицейским, политикам, гражданам нашего города, всей стране, всему миру. Может быть, только ты один и знаешь доподлинно, как оно все было на самом деле.
– Ну… значит…
Нет, я не стану описывать ему эпизод с жареной картошкой. Стоит признаться, что я голодаю, и он сможет докопаться до всего остального.
– Огюстен, дорогой мой, давай, соберись-ка с мыслями!
Ох, какой он прекрасный актер, наш Пегар! В эту минуту я почти готов поверить в его сочувствие.
– Справа от меня произошел один инцидент, который отвлек мое внимание… Кто-то поскользнулся на собачьих какашках и выругался…
– Нет!
– Да.
– Нет!
Как это Пегар учуял, что я вру?! Неужели он настолько проницателен? Или я просто такой неумелый враль?
Он встает и начинает расхаживать вокруг моей койки, прерывисто дыша и теребя свою сигару.