Человек, который зажигает звёзды
Шрифт:
– Ну почему? – высокая блондинка сидела на плюшевом диване, поджав под себя ноги, завернувшись в короткий розовый халатик и громко плакала.
– Ты шлюха! Ты спишь с ним?! Я знаю, что спишь! – невысокий коренастый паренёк мечется по комнате из угла в угол, размахивая руками, его глаза выпучены, а на виске пульсирует вздувшаяся вена, он кричит. Внезапно он подлетает к сжавшейся в углу дивана девушке и замахивается. Блондинка съёживается, готовясь принять удар, но парень замирает с высоко поднятой рукой. Минута молчания, прерываемая лишь тихими всхлипами девушки. Затем, выругавшись сквозь зубы и резко развернувшись, он идёт в сторону окна. По пути нервно перебирая между пальцами зажигалку,
– Но ты же обещал… Помнишь, как мы хотели… Я же всё это ради нас… Я же люблю тебя, – еле слышно шепчет она, поднимая заплаканные глаза на парня, стоящего у окна с сигаретой.
– Заткнись. Зачем мне жена шлюха. Иди, спи с этим жирным ублюдком. Проваливай, – сквозь зубы цедит он.
– Любимый, – медленно, словно побитая кошка, она недоверчиво, слегка пошатываясь, подходит к нему, аккуратно кладёт ему руки на плечи, пробует обнять, и тихо, стараясь сдерживать слёзы, шепчет на ухо, – Это всё ради нас, помнишь, как мы хотели? Домик у моря, небольшую пекарню, любимый, зачем ты так…
Сильный толчок, отброшенное лёгкое тело девушки летит в угол, по пути сбивая вазу с цветами, ещё мгновение – и взбешённый парень, роняя тлеющие остатки сигареты, подлетает к упавшей девушке. Удар. Тоненькая струйка крови вытекает из её аккуратного носика, смешиваясь со слезами, медленно стекает по щеке, на пол.
– Убирайся из моего дома, тварь! Видеть тебя не хочу! – согнувшись над съёжившемся телом, орёт он, подкрепляя свои слова увесистым плевком в лицо девушки.
Минута. И тишина, лишь громкий хлопок закрывающейся двери, удаляющийся звук шагов и тоненькие всхлипы маленькой девушки, забившейся в угол. Вдруг ожил телефон, притаившийся на журнальном столике. Медленно, слегка прихрамывая на левую ногу, она побрела к нему.
– Да, Вениамин Карлович, я вас слушаю, – совершенно спокойно ответила она.
– Дорогуша, – раздался низкий сальный голос из трубки – я сегодня сбагрил свою мегеру с детишками в театр, приезжай ко мне минут на сорок, а после мы обсудим небольшую прибавку, если заслужишь, конечно.
– Конечно, я всё поняла, вы останетесь довольны, Вениамин Карлович. Буду через двадцать минут, – тем же ровным голосом продолжила девушка, и положила трубку.
Глубокий вздох. И спустя десять минут, скрыв следы недавних побоев, надев кружевное бельё, которое так любит Большой Б, ритмично цокая каблуками, Тома вышла из квартиры, закрыв за собой дверь и оставив на столе ужин, если вдруг её любимый вернётся сегодня домой.
– А ведь он ей изменяет, – тихий низкий голос, неожиданно возникший рядом со мной, вырвал меня из пелены грёз.
– А? – ошарашенно переспросил я, растерянно рыская глазами по комнате в поисках говорившего.
– Я сказала, что он ей изменяет. Регулярно, и не особо страдает по этому поводу. Вот, например сейчас, он развлекается с одной девчонкой, которую подцепил на прошлых выходных в одном местном баре. Он частенько там зависает, один или с компанией, – грустно повторила Аня. Она сидела рядом со мной, свесив ноги с края лесов. Сидела тут, на крыше мира. И смотрела вниз. Странное чувство охватило меня в этот момент: я смотрел в её глаза, и думал, что точно такой же взгляд я видел совсем недавно, у забавного старичка. Взгляд человека, впитавшего в себя всю грусть мира, взгляд человека, впитавшего века. Но это длилось всего мгновение: почувствовав, что я смотрю на неё, девушка слегка встрепенулась, и, переведя на меня взгляд, уже совершенно обычный, пожалуй, впервые за всё время искренне мне улыбнулась.
– Будешь? – она протянула мне чашку кофе, зажатую в левой руке. Интересно, она хоть иногда с ней расстаётся?
– Да нет, спасибо, – ответил я, стараясь
– Ты не против, если я закурю? – вновь спросила девушка, я кивнул, стараясь сосредоточиться на чём-то одном. Это всегда помогало мне сконцентрироваться, сейчас, например, я смотрел на маленькое чёрное пятнышко облупившейся штукатурки на противоположной стене.
– А ты меня удивил, признаюсь, – вновь заговорила она через какое-то время, зажав дымящуюся сигарету между средним и безымянным пальцами правой руки.
– И чём же? – слегка озадаченно переспросил я. Мой давний метод и в этот раз не подвёл меня, и сейчас я был в состоянии вести относительно осмысленную беседу.
– Ну, давай вместе подумаем, – слегка наклонив голову набок и выпустив клуб сизоватого дыма, продолжила Анна, – Обычному парню вдруг ни с того ни с сего начинают мерещиться странные вещи. Странные листовки, звонки из ниоткуда, и, не выдержав, он в конце концов сдаётся и идёт по указанному адресу. Но что его там ждёт? Странные люди, и только попробуй сказать, что ты подумал о нас иначе, впервые встретив. Непонятная комната, которая открывает для тебя весь мир. И после всего этого ты вновь возвращаешься обратно, как ни в чём не бывало, не задавая логичных с твоей стороны вопросов, в стиле «Да что здесь, чёрт возьми, происходит?!!» и молча приступаешь к работе. Тебе это не кажется странным?
Договорив, девушка вновь отхлебнула из стаканчика и задумчиво уставилась на меня. Ну что я мог ей возразить, во всём вроде бы она была права, за исключением одного.
– Знаешь, – продолжил я, отведя взгляд в сторону. Всегда терпеть не мог людей, которые при разговоре с тобой смотрят куда-то мимо, но в данной ситуации мне почему-то было нестерпимо тяжело смотреть в её бездонные карие глаза – Знаешь, ты права, и мне сложно описать тот ужас, который охватил меня при первом контакте с вашей «организацией», и да, у меня есть уйма вопросов, которые словно стая диких ворон кружат у меня в голове, но почему-то мне кажется, что ещё не время выпускать их на волю. С того самого дня, как я впервые подобрал листовку с вашим логотипом, что-то изменилось во мне. Я успокоился. Может быть, на самом деле это прозвучит немного странно, но я по-настоящему успокоился. И, несмотря на то, что внешне это плохо различимо, поскольку ваши «выходки» порой вызывали у меня настоящий шок, внутри я был спокоен. У меня нет объяснения этому, и я не уверен, что сейчас мне удалось донести до тебя именно то, что я хотел сказать, но так хорошо мне не было никогда.
– Конечно, – вновь улыбнулась Анна, – в этом нет ничего необычного. Просто здесь ты на своём месте, там, где должен быть.
– В смысле? – переспросил я.
– Ну, смотри – тяжело вздохнув, собеседница вплотную приблизилась ко мне, и, словно ребёнку, начала на пальцах объяснять то, что, по её мнению, было очевидно, – Когда человек рождается, его судьба предопределена. Кем и когда – неважно, сейчас не об этом, но мы имеем дело с фактами. Но, это не значит, что, родившись, человек может пойти по одному предначертанному свыше пути. На самом деле таких путей множество, их сотни, тысячи. И каждый по-своему верен. И вот, только родившись, этот маленький комочек буквально обмотан нитями судьбы. И все нити белые. Кроме одной, и эта единственная нить отличается от остальных больше, чем вода от огня. Если остальные нити сотканы из хлопка, она будет шёлковой, если остальные нити белые, она будет красной. Непонятно? Эх, ты! Ну, слушай тогда дальше, человек волен сам выбирать, какой дорогой ему идти. Но если он выберет одну из тысяч белых нитей, жизнь его не будет простой. Конечно, как и в любой другой жизни, у него будут свои радости, свои печали. Но, несмотря ни на что, даже в самые светлые дни, он будет чувствовать лёгкий дискомфорт, не объяснимый, но явный, преследующий его на протяжении всей жизни. И каждый раз, стоит ему попробовать рвануть вперёд, к намеченной цели, нечто незримое будет мешать ему, сопротивляться. Но стоит человеку ступить на свой путь, как моментально всё изменится, ветер удачи вновь наполнит его паруса, и то, что раньше казалось недостижимым, само попадёт в его руки. Понимаешь?