Человек, который зажигает звёзды
Шрифт:
– Если честно, смутно, но, кажется, общую идею я уловил.
– Надеюсь, это ведь несложно, – тут моя собеседница тяжело вздохнула. – Но, к сожалению, в наше время люди не в состоянии сами выбрать свой путь, они предпочитают следовать путями давно изведанными. Канули в лету Колумбы и Кортесы современности, никого больше не интересует неведанное.
– Кто вы такие? – неожиданно для себя выпалил я.
– Это не самый главный вопрос, – ничуть не смутившись, ответила собеседница, вновь одарив меня очаровательной улыбкой.
– А какой самый главный? – не унимался я.
– А это ты должен понять сам. – вдруг перегнувшись, она чмокнула меня в щёку, – а теперь мне пора.
Я долго смотрел на закрывшуюся за ней дверь. Щека горела, а воздух нестерпимо пах дурманящей, опьяняющей смесью табака
– А кто я такой?..
Глава 5. Мы все не то, чем кажемся порой друг другу
Дождь никак не унимался. Казалось, солнце прогневалось на грешный город, и вместо того, чтобы разрешить нам провести последние дни стремительно уходящего лета в ласковых лучах, навсегда скрылось за непроницаемой свинцовой пеленой. Всё вокруг медленно пропитывалось запахом приближающейся осени. Постепенно исчезали с прилавков лёгкие вещи, нещадно вытесняемые тёплыми свитерами. Извлекались из тёмных уголков давно забытые кожаные куртки и лёгкие пальто. И это было только начало; прислушавшись можно было различить лёгкие смешки из дальних пыльных уголков квартиры, это посмеивались, чувствуя неминуемое освобождение из почти годового плена массивные вязаные шарфы, меховые шапки, толстые пуховики и величавые норковые шубы. Скоро придёт их время, скоро, но не сейчас. А пока маленькие тёмные фигурки, закутавшись в строгие костюмы и спрятавшись под тёмными шапками нейлоновых зонтов, спешили как можно скорее забраться в уютное нутро своих металлических друзей, стараясь не намочить по дороге туфли, стоившие жизни паре живых созданий.
– У тебя всё хорошо, любимый? – донеслось откуда-то справа, я обернулся и увидел её. Она стояла чуть в паре шагов от меня, лёгкая кружевная ночнушка едва прикрывала тоненькие загорелые коленки. Медленно, не касаясь пятками пола, она подпорхнула ко мне, нежно обняв и положив голову на плечо.
Это было моей маленькой особенностью. Я очень бурно реагировал на запахи и прекрасно их запоминал. У каждого человека, считал я, есть свой собственный аромат, который очень сложно скрыть под посторонними запахами. Я, например, помнил запахи всех девушек, с которыми меня связывали более-менее близкие отношения, на мужские запахи почти не реагировал. Ну, пожалуй, в этом нет ничего удивительного. Но её запах был не сравним ни с каким другим, он одурманивал, манил, опьянял. Порой, лёжа вместе с ней в кровати, я зарывался в её волосы и моментально забывал обо всём вокруг. Мне было хорошо.
– Да, я просто немного устал, – слегка натянуто улыбнулся я, – Пойдём, тут дует.
Бросив прощальный взгляд в окно, на моросящий дождь и чёрные точки, пытающиеся как можно быстрее покинуть неблагоприятную среду, я захлопнул окно.
Сегодня была суббота. И хотя многие компании продолжали работать в выходные, плавно обходя трудовое законодательство и ублажая подчинённых сверхурочными или подгоняя их кнутом материальных лишений вплоть до увольнения с ненавистной должности, наш Большой Б. был в этом смысле консервативным гуманистом, что позволяло нам, простым смертным, вздохнуть полной грудью на день больше, чем менее везучей части серого мегаполиса.
– Чем ты вчера занималась? – уплетая утреннюю яичницу, спросил я.
– Да так, просто очень много работы, – ответила она, как-то очень неестественно засмеявшись, и уронила ложку, громко звякнувшую о кафель пола, что вызвало ещё один приступ смеха, такой же неестественный, как и предыдущий.
– Ясно, – пробормотал я, машинально отделяя жидкую часть желтка от твёрдой.
В любое другое время я бы, несомненно, насторожился, но не сейчас. Сейчас меня занимали события куда более чудные. На протяжении всей минувшей ночи я, не отрываясь, наблюдал за миром. Я видел, как восходит солнце над горами Тибета, как огромная туша кита вздымается над бездонными водами Тихого Океана, как ветер колышет кроны трёхсотлетних дубов, я видел всё. Это было необычайно прекрасно. Но вскоре меня ждало ещё одно, не менее удивительное открытие. Когда пришло время, и я затушил последнюю звезду, до меня вдруг дошло, что я ни капли не устал. Минули практически сутки с того момента, как я последний раз встал с кровати, но сон словно забыл обо мне.
– Чего же тут удивительного, – пожал плечами старичок,
Поражённый, я тихо поблагодарил его и аккуратно прикрыл дверь. Кажется, моя жизнь начинает принимать кардинально иное направление. И я бы солгал, если бы сказал, что мне это не нравилось.
И вот вновь я сижу на привычном месте. Выходные пролетели незаметно, мои новые «друзья» сказали, что мне надо немного передохнуть, и они с радостью будут ждать меня в понедельник вечером. Не помню, чем я занимался эти два дня. Ел, спал, посетил тренажёрный зал, где раздутые до неимоверных размеров люди, если они всё ещё таковыми являлись, с довольными лицами по несколько часов не отлипали от зеркала, вмонтированного в стену зала. Довольно скучно, но мне не хотелось никуда идти. Я устал.
Пальцы мерно стучат по клавиатуре, отсчитывая драгоценные секунды. Взгляд невольно отрывается от монитора и падает на висящие напротив часы. 14.32. О боже, как, уже? Но я же только что пришёл, кто-то украл драгоценные 5 часов моей жизни! В погоню! В погоню! Ладно, это была минутка глупого фарса. Глаза вновь плавно переходят к монитору. И всё же, что я делал всё это время? Наверное, что-то важное, естественно, ведь мне за это платят деньги, да и какой человек, находясь в своём уме согласится попусту выкинуть целых пять часов из жизни.
– Ты обедать скоро? – звонко постучав костяшками пальцев о дверной косяк, в мой кабинет просунулась Тома, нижней частью туловища упираясь в пол, а верхней под опасным углом нависнув над полом.
– Нет, я что-то не голоден, – натянуто улыбнулся я. Интересно, а она замечает это? Замечает, как её жизнь медленно вытекает через тысячи, миллионы дыр в её теле, словно вода из изрешечённого сосуда. Или я сошёл с ума? Не может один человек видеть то, чего не видят миллионы. Но время шло. Часы неутомимо продолжали вечный бег в никуда. А пальцы всё медленнее и медленнее отбивали ритм, словно барабанщик на галере, задавая темп прикованным цепями к вёслам рабам.
И вот вновь раздался стук каблуков, знаменующий конец смены. Измученные, выпитые досуха люди посыпались на улицу, чтобы накопить побольше сил и вновь ринуться в бой.
И вновь моросил дождь. Большинство людей воспринимали его как проклятье, кару небес, обрушившуюся на наши головы. Проклинали вечные пробки, простуду, слякоть, всё, что угодно. Если человек хочет быть несчастным, ничто не остановит его в этом порыве. А я любил дождь. Он словно смывал все грехи, очищая, делая лучше. Не замечали, как легко дышится после дождя? Учёные говорят, что это из-за разреженного воздуха, а я считаю, что это спадает с нас грязь, накопленная за годы жизни во враждебной среде. Ведь мегаполис априори враждебен всему живому, как это ни парадоксально. Всё, созданное человеком, ненавидит его. Хотя, конечно, дождь навевает грусть. Стойте, о чём я вообще говорю? Что-то сегодня мои мысли витают слишком далеко. Вот вновь задрожала, оживая, моя металлическая подруга, спеша овеять уставшее тело искусственным теплом, заглушая тяжёлые мысли бодрыми голосами вечно весёлых радиоведущих. Порой мне кажется, что, представься мне как-нибудь случай заглянуть в их рубку, мне бы представились два робота, прикованные к креслам, вечно весёлые и энергичные. Хотя, может быть, я один такой вечный зануда, взирающий на мир из-за свинцовой пелены. Дальше, спустя полчаса взаимной ненависти и агрессии, прорвавшись через пробки, я медленно подъехал к зданию, ставшим мне неожиданно родным. Стоило лишь распахнуть входную дверь, как знакомый запах, ударивший в нос, опьянил не хуже бутылки вина, выпитой залпом.
– Здорова, как сам? Не промок? – всучив мне чашку с кофе, приветливо ухмыльнулась Анна. Интересно, а она даже душ принимает вместе с чашкой и сигаретой?
– Да нет, успел спрятаться в машине, а у вас как? Что-нибудь новенькое? – сделав глоток, поинтересовался я.
– Ха, смешная шутка, у нас никогда ничего не меняется, здесь время замерло, – ухмыльнулась девушка, и, легонько стукнув меня кулачком в плечо, развернулась и быстро зашагала прочь.
– Удачных грёз! – напоследок повернувшись, выкрикнула она.