Человек, который зажигает звёзды
Шрифт:
– Привет, – выдавил, я не в силах сдержать улыбку.
– Му…к! – выкрикнула она и ощутимо ударила меня кулаком в щёку.
Ау, больно же! За что!
И тьма захватила меня.
Глава 4. Заоблачные грёзы
Знаете, я никогда не пил. Ну разве глоток шампанского на вечеринке у друзей, да и то чтобы от меня отстали. Но, несмотря на мою искреннюю невинность в этом вопросе, я прекрасно представлял, как должен чувствовать себя человек утром после бурной вечеринки. По крайней мере, я так считал.
Утро не задалось с самого начала. Очнувшись в мягкой постели от дикого вопля автомобильной сигнализации, разрывающейся прямо под окном, я резко сел, но через мгновение вновь рухнул обратно, осознав все ошибки и раскаявшись во всех грехах с момента своего рождения. Боль в голове была настолько адской, что мне пришлось пролежать как минимум пару минут, пока я смог пошевелиться, не опасаясь отбросить копыта. Следующие минут пять я был занят увлекательнейшим делом: разглядывал потолок, силясь сконцентрироваться на толстой зелёной мухе усевшейся над моей головой. Итак, судя по общему самочувствию, вчера я либо напился до потери пульса, либо меня сбил самосвал (что, учитывая мой образ
Описывать дальнейшие сборы бессмысленно. Желание сдохнуть, к сожалению, не является причиной неявки на работу. А жаль. Правда, жаль. Не знаю, как я добрался до работы, но факт остаётся фактом: ровно в 9.00 моя измученная задница воссоединилась с офисным креслом, приветливо скрипнувшим в ответ.
Следующая часть дня также прошла как в тумане, по крайней мере, до обеда. Стоило кварцевым часам над головой обозначить начало перерыва, как в мой кабинет пулей ворвался он.
– Здорова, Марк! Видел вчерашний поединок? Этот хохол его просто порвал! Похоже, не зря он сало ест! Ха! Понял шутку? Хохлы любят сало!
Чтоб его. Ну почему именно сегодня? Почему именно сейчас. Ему, что, совсем нечем заняться. И какого черта я должен слушать эти бредни. Как же он меня достал. Голова раскалывается, никак не могу вспомнить, что делал вчера.
– Пошёл вон, – тихо выдавил я.
– Что, прости? – от неожиданности собеседник поперхнулся кофе, стаканчик с которым держал в руке, и, глупо улыбаясь, уставился на меня.
– Пошёл вон отсюда! – меня трясло. На лбу выступила испарина, я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и я швырну офисный телефон в его мерзкую рожу с застывшей смазливой улыбкой.
– Я пойду, пожалуй, – пятясь с той же идиотской улыбкой, намертво прилипшей к его подхалимскому личику, гость спешно ретировался из кабинета, напоследок еле слышно проронив какое-то оскорбление в мой адрес, высказать которое в лицо у него никогда не хватило бы смелости, и плеснув немного мерзкого кофе на дверной косяк.
Кстати, впервые в жизни мне пришла мысль, что за всё время работы я так и не удосужился узнать его имя. Не потому, что мне не было интересно, хотя на самом деле мне было всё равно. Просто ни разу за всё время общения мне не приходило в голову, что этот маленький офисный подхалим, скорее сравнимый с паразитом, чем с планктоном, может иметь имя. Словно маленький мохнатый клещ, он вцеплялся в любого человека, из которого мог извлечь пользу, и только тот становился бесполезен, тут же перескакивал на новую жертву, словно престарелая шлюха, начисто забыв обо всех догмах морали. Жизнь часто сталкивает нас с такими людьми. Порой они нас злят, некоторые им завидуют, иногда они пытаются присосаться к вам. Единственное, чему меня пока не научила жизнь, это как себя с ними вести. Но, кажется, сейчас я кое-что понял. Вы можете окружить себя ими, и они, словно сирены, утаскивающие на дно зазевавшихся моряков, утащат вас на дно жизни, потому что они никогда не поднимутся вверх. Их пугает солнечный свет. Наверху нет места слабым. К какой бы вершине вы ни стремились.
– Браво, мой мальчик, – тихий возглас, сопровождающийся лёгкими хлопками, вывел меня из лёгкого транса. Это была Тома. Похоже, она видела всю сцену с начала и до конца, и сейчас стояла, прислонившись к дверному косяку, и медленно хлопала в ладоши. На её лице была неестественная улыбка, скорее похожая на оскал хищного зверя. Медленно, не переставая хлопать, она подошла к моему столу, и, наклонившись, вплотную приблизилась к моему лицу.
– А ты растёшь в моих глазах, – тихо прошептала она мне на ухо, едва касаясь губами края моего уха. – Посмотрим, что будет дальше.
И неожиданно резко выпрямившись, исчезла так же внезапно, как и появилась. Оставив после себя лишь лёгкий мускатный запах и глухое эхо каблуков, цокающих об офисный паркет.
Вечер. Безумная колесница потихоньку сбавляет темп, день подходит к концу. Уставшие работники, выжатые досуха, медленно бредут к своим машинам, чтобы через несколько десятков незабываемых минут в пробках, вдохнув в себя всю прелесть жизни мегаполиса, завалиться на диван, и, поставив мозг в ждущий режим, отключиться от этого мира. Вот и я иду. Иду, как шёл до этого десятки, сотни раз. Вот я сажусь в удобное кресло, над созданием которого в своё время немало потрудились несколько десятков иностранных мозгов, поворачиваю ключ, приводящий в движение то, что ещё лет тридцать назад казалось невероятным, и еду вперёд, вперёд. Вокруг мелькают окна домов, в каких-то уже горит свет – символ новой жизни, какие то ещё темны, и их пустые глазницы с немой тоской таращатся на улицы, залитые светом. Весь мир соткан из тысяч чудес, столь привычных нам, что мы перестали их замечать. И вот я останавливаюсь у небольшого серого бордюрчика, выключаю мотор, отстёгиваю ремень и покидаю маленького механического друга. Мгновение, и я уже стою напротив двери. Стук.
– Здорово, а мы тут со стариканом поспорили, вернёшься ты или нет. Кажется, я теперь должна ему сотку, – весело приветствовала меня Аннет, стоило повернуть дверную ручку и толкнуть дверь, оказавшуюся незапертой. От неё так
– А я что-нибудь получу из этого спора? – мой голос показался мне чужим. Словно это был не я, а кто то другой. И этот кто-то был мне явно симпатичен, хоть и не знаю, почему.
– Ну, могу сделать тебе кофе, по рукам? – на мгновение задумавшись, пожала плечами девушка.
– Идёт, главный у себя? – кивком головы указав на дверь кабинета, в который в прошлый раз отвёл меня старичок, спросил я.
– А чёрт его знает, он у нас парень подвижный, любит возникать из ниоткуда. Сходи, проверь, тебе кофе с молоком, сахар? – улыбнулась она.
– Нет, просто чёрный и покрепче. Скоро вернусь, пойду на разведку, – ответил я, направляясь к двери кабинета.
– Уважаю. No pasarán! – вскинув вверх сжатый кулак, выкрикнула она. Не совсем уместный лозунг, но звучит внушительно.
– О! Маркуша! Как я рад тебя видеть! – маленького старичка буквально вырвало из офисного «кресла» и швырнуло в моём направлении, стоило лишь частично переступить порог кабинета. От неожиданности я чуть не попятился назад. Пожалуй, нечто подобное испытывают простые смертные, волею случая впервые в жизни наблюдающие за пуском ракеты в космос. Маленький старичок буквально излучал яростную энергию, способную в мгновение ока испепелить всё в радиусе нескольких километров от эпицентра, в этот раз облачённого в ярко-малиновый костюм с шёлковой голубоватой рубашкой.
– Вы, похоже, рады меня видеть, – ухмыльнулся я, параллельно пытаясь сообразить, когда меня последний раз называли, Маркушей. В ответ всплывали едва уловимые образы из детства, это было всё, чего удалось добиться. Ну да и ладно.
– Конечно! Наша прошлая встреча получилась слегка, – тут мой собеседник замялся, явно подбирая слова, – скомканной! Но я очень рад, что ты вернулся. Это была целиком и полностью моя вина, надо было тебя подстраховать, но я, старый дурак, совсем расслабился.
– Ваше предложение по поводу работы ещё в силе? – прервал я причитания старика, грозившие затянуться надолго. К сожалению, я не располагал лишним временем.
– Эм, да, конечно! – слегка растерялся собеседник, успевший погрузиться в свои мысли.
– Тогда, когда я могу приступать?
– Да хоть сейчас, тем более время подходящее. Вас проводить? – странная улыбка вдруг озарила лицо пожилого человека. Я с трудом могу описать её: словно он знал всё то, что произойдёт дальше.
– Спасибо, я сам, – ответил я, и, слегка поклонившись, вышел из кабинета, провожаемый долгим взглядом странного человека в малиновом костюме.
В холе было пусто. От моей былой собеседницы не осталось ни следа. Лишь небольшая чашка, с изображённым на ней улыбающимся пандой, жующим эвкалипт, источающая ароматный запах свежезаваренного кофе, стояла около двери, ведущей в мой «кабинет». Что ж, по крайней мере, слов она на ветер не бросает. Весьма ценное качество в наше время, и, к сожалению очень редкое.
Ну-с, приступим-с! Отхлебнув немного горячей ароматной жижицы, я осмотрел рабочее пространство. Клянусь, древние греки полные идиоты, если осмелились называть напитком богов тухлую амброзию. Кофе! Вот напиток, достойный истинного творца! Эх, ещё бы перекусить чего-нибудь, но это подождёт, тем более Карина уже звонила несколько раз, предупреждала, что сегодня до утра проторчит на работе, так что ничего вкусного дома меня бы и не ждало. Забавно, как только я стал жить с ней, я моментально потерял всякую жизнеспособность, и даже банальная просьба приготовить себе ужин вызывала у меня ужас, сравнимый с ужасом первобытного человека, только что открывшего огонь. Ну, с другой стороны, сегодня я могу никуда не торопиться.
Замечательно! Во всём надо видеть светлую сторону, как учила меня мама и не сумела переубедить жизнь. 1:0 в пользу воспитания. Но опять я отвлёкся. Как же это работает….
Осторожно, стараясь не пролить кофе, я медленно взобрался по ступенькам на верх лесов. Главное в этот раз не повторить фееричное падение, мои рёбра мне этого больше не простят.
Ну вот, я наверху. И что дальше? Задумчиво раскручивая в левой руке обнаруженный мною жезл, я сделал ещё один глоток. Чёрт, да эта Аня гений, попроси меня кто-нибудь выбрать между её кофе и тем, что варит Тома, я, пожалуй, сошёл бы с ума. Так-с, помню, тут была какая-то очень простая последовательность. Похоже, падение начисто отшибло мне мозги, а жаль. В политику, что ли, теперь податься?
Лениво размышляя об открывающихся передо мной перспективах, я машинально сделал ещё глоток, и, поперхнувшись, закашлялся. От неожиданности, жезл, описывающий круги, выскочил из руки и со звоном врезался в стену. Яркий свет ударил мне в глаза. Так вот оно что! Стараясь не терять ни секунды, я подхватил свой рабочий инструмент и принялся самозабвенно тыкать им в тёмный потолок. Один за другим зажигались огни. Какое опьяняющее чувство: каждое новое движение зарождало тысячи маленьких искорок, испещряющих покатый потолок. И вот, когда последняя из них заняла своё законное место на небосводе, а последняя капля моего пота, скатившись по разгорячённой коже, рухнула вниз, я сделал глубокий вдох и бросил взгляд вниз.
И снова это ощущение, нахлынувшее словно цунами на беззащитный город. Но в этот раз я был к этому готов. Собрав все свои внутренние гарнизоны, я бросил их в бой, стараясь совладать с невиданной силой масштабов, происхождения которой я не понимал, бой с тенью. Но в этот раз всё было по-другому, мои колени дрожали, а руки судорожно вцепились в ограду лесов, так что кисти побелели от напряжения, с моего лба по вискам и на шею стекали целые потоки пота, в голове шумело, но я стоял, стоял, не моргая, уставившись в никуда.
В этот раз она позволила мне заглянуть в себя. И я видел всё. Это сложно объяснить, и ещё сложнее осознать. Я словно прозрел, то что было раньше, всё было словно не в серьёз, не по настоящему. Тот узкий мирок в котором я раньше жил резко расширился до масштабов вселенной. Я был всем. И в то же время продолжал оставаться собой, что-то мешало мне погрузиться в эту пучину до конца, раствориться в ней, по-настоящему слиться с бесконечностью. Кажется, я плакал, плакал от бессилия, от радости, от всех эмоций мира. Но вот, кажется, я услышал знакомый голос, едва различимый среди миллиардов других голосов. Но я знаю, если я захочу, я смогу сконцентрироваться на нём. Так, делаем глубокий вздох… И…