Человек мира. Путешествие как ремесло
Шрифт:
– Всё-таки ты глупец, – сказал ашпид, переходя на снисходительный тон, – видеть всё означает не способность смотреть через предметы, а возможность наблюдать скрытое от нас в своём сознании. Однако твоё желание познания похвально, – уже наставительно продолжал Ворон, – но почему бы тебе не достать пергамент из конверта?
– Мудрецы в наших землях говорят, что знания нельзя держать открытыми, – проговорил Вэллд, не придумав ничего более убедительного.
– Хорошо, давай сюда свой конверт, – сказал ашпид, протянув руку к собеседнику.
Ворон, как только взглянул на появившийся из складок одежды Вэллда конверт, застыл с протянутой
– Откуда у тебя это? – наконец спросил Ворон.
– Этот пергамент передал мне на хранение один мудрец, и теперь я направляюсь к нему в Подземный город, чтобы вернуть его.
– Ступай в комнату налево. Оставайся там и не уходи из города. Мне надо подумать. Беседу продолжим утром, – отрывисто произнёс Ворон.
Сказав последнюю фразу, ашпид поднялся и быстро вышел из зала.
Несколько обескураженный концовкой беседы, Вэллд немного подождал, не вернётся ли Ворон, после чего пошёл в комнату слева, оказавшуюся жилой. В ней имелся стол, на котором стояли деревянные миски с едой (в основном фрукты и овощи), а по углам висело несколько гамаков.
Беседа оказалась многообещающей, и он, ободрённый успехом, поел и улёгся спать.
Проснувшись утром, Вэллд некоторое время лежал в гамаке, пытаясь побороть дремоту. Потом вспомнил о вчерашней беседе с Вороном, и любопытство разом прогнало его сон. Он быстро оделся, съел несколько плодов инжира со стола, оглянувшись вокруг, набил фруктами свою сумку и отправился на продолжение беседы. Зал, где вчера он разговаривал с седовласым ашпидом, был пуст. Стол, стулья, светильники – всё это за ночь исчезло. Всё ещё думая, что он по ошибке зашёл не в ту комнату, Вэллд подошёл к противоположному выходу, через который он попал вчера в здание. Тут он заметил одну странность: вокруг стояла абсолютная тишина. Он откинул полотно, закрывавшее выход, и вышел на городскую улицу.
А города не было! Вокруг, насколько он мог видеть, простирался ЛЕС. Дома, фонтаны, люди – всё это исчезло без следа.
Вэллд оглянулся на просторный дом ашпидов, стоявший ещё вчера посреди шумного города, от него остались только зал и прилепившаяся к нему сбоку маленькая комната, в которой он провёл ночь.
В полном замешательстве он начал метаться среди деревьев, наконец, не выдержав, в панике закричал: «Люди!»
– Зря кричишь, все ушли, – раздался сзади знакомый голос.
Ворон смотрел на него всё тем же странным задумчивым взглядом. Однако сам он за ночь изменился до неузнаваемости. На его красивом, породистом и довольно молодом лице появились многочисленные морщины, вокруг глаз синели круги, а седые волнистые волосы были спутаны и торчали в разные стороны.
– Что произошло? Куда все подевались? – всё её будучи в замешательстве, зачастил Вэллд.
– Выслушай меня, орок Орен, – печальным и тихим голосом начал Ворон, знавший Вэллда под этим именем, – то, что ты принёс с собой в ЛЕС, никогда не должно было здесь оказаться. Этот голубой пакет из пергамента, что лежит у тебя там, – указал Ворон пальцем на складки плаща Вэллда, – в твоей одежде, – источник несчастья и разрушений.
Вэллд внимательно посмотрел на Ворона – не бредит ли он случаем. Но говорил мудрец спокойно, серьёзно и вроде бы находился в своём уме.
– Не понимаю, что не так с пакетом? Ты вообще о чём? – вкрадчиво, как говорят с не очень нормальными людьми, спросил Вэллд.
– Я в своём уме. Не беспокойся.
– Я и не беспокоюсь, не понимаю просто, что ты хочешь сказать.
– Не удивительно, с твоей-то ашпой, – не удержался от иронии Ворон.
– Куда уж мне?
– Без шуток! В твоём пакете находится беда посильнее урагана, пожара и наводнения вместе взятых, – сурово произнёс ашпид, – всегда усилиями нашей мудрости бедствия обходили ЛЕС стороной. Теперь появился ты и принёс пакет. Я рассказал о нём другим ашпидам нашего города, они пришли в ужас и увели всех людей прочь. Ушли даже мои ученики, оставив меня здесь с тобой.
– Почему же остался ты?
– Ты должен уйти прочь из ЛЕСа и унести проклятый пакет, – голос Ворона сделался чеканным, – я провожу тебя, чтобы убедиться, что пакет покинул наши земли. Видимо, кроме меня не нашлось смелого человека в ЛЕСу; все сбежали в страхе, и никто не согласился быть твоим проводником
– Что же там такого страшного в пакете? – полюбопытствовал Вэллд. – Я думал, там просто листы исписанного пергамента.
– Так и есть. И листы в твоём пакете для нас опасны!
– Что же в них написано?
– Я не умею читать написанное вашими буквами.
Здесь Ворон соврал – он, помнится, прекрасно прочитал несколько строк из книги, которую подарил ему Вэллд при их первой встрече.
– Почему тогда ты решил, что там написано про какие-то несчастья или что-то в этом роде? – не унимался Вэллд.
– Я… Мы все здесь в ЛЕСу чувствуем это!
– И что ты теперь намерен делать?
– Я пойду вместе с тобой в Подземный город, – уверенно излагал Ворон свой план действий против несчастий, – я прежде всего должен убедиться, что пакет покинет ЛЕС кратчайшим путем. Затем мы пойдём с тобой к хозяину пакета, и если он, как ты говоришь, мудрец, то я уговорю его немедленно уничтожить пакет.
– Пойдёт! С тобой мы скорее дойдём до Подземного города, – быстро согласился Вэллд.
На самом деле, Вэллд не поверил причитаниям Ворона и даже про себя посмеивался над его суевериями и над доверчивой мнительностью жителей ЛЕСного города. Однако компания Ворона оказалась кстати – он сможет быстро вывести его из ЛЕСа, причём туда, куда ему надо – прямо к границам Подземного города.
Но путешествие через ЛЕС к Подземному городу оказалось отнюдь не безмятежным, не особенно быстрым и не слишком приятным. Ворон, как оказалось, совсем не умел преодолевать пешком большие расстояния; он шёл медленно, постоянно останавливался отдохнуть, жаловался на усталость и сетовал на трусость жителей ЛЕСа, из-за которой ему пришлось идти с Вэллдом самому. Ну и, наконец, ашпид постоянно рассказывал поучительные истории, неизменно со скрытым смыслом, который он назидательно объяснял в конце каждой истории.
Общество разговорчивого мудреца, в конце концов, стало сильно раздражать. Вэллд привык путешествовать один, многие недели и месяцы проводил в одиночестве и прекрасно себя чувствовал в отсутствии компании. Кроме того, назидательный тон, презрительные манеры и множество незнакомых слов в речи делали ашпида хоть и интересным, но малоприятным собеседником.
Чем ближе попутчики подходили к границам ЛЕСа, тем разговорчивей становился Ворон. Теперь он не замолкал ни на минуту, а рассказы его стали несколько бессвязными. Вэллд, последние дни уже почти не слушавший собеседника, навострил уши.