Человек многоликий

Подводный Авессалом

2. — Ну что, Иннокентий, не ждал?!

3. — Я был в прострации и себя не помнил, извини, если сможешь, дурака.

4. — Ну, крышу-то мне снесло порядочно — до сих пор право и лево с трудом различаю.

5. — События вышли из-под контроля и даже превысили мое разумение.

6. — Все будет нормально, не волнуйся, я с детьми привычная.

7. — Ты в раж-то не входи раньше времени, Леонтий, опомнись.

8. — Я был словно во сне, и не помню, что говорил.

9. — А теперь, Степанида, представь — ну просто представь на минутку — что ты — полновластная царица ангельского воинства — и улыбнись мне так, как будто я — твой царь, и прижми меня крепче прямо к сердцу.

10. — Меня так запросто с ног не сшибешь, уважаемый Аристид Афиногенович!

Упражнение 19.

Найдите пословицы, поговорки и фразеологизмы, противопоставляющие Предсказуемый и Поглощающий миры человека, или его штатное и нештатное «я».

Внешнее выражение: экспрессия и импрессия. Подобно внутреннему и внешнему мирам, связывающие их каналы могут быть разделены на две части, с резко различающимися состояниями сознания.

Внимание человека, занятого внешним выражением, может быть сфокусировано двумя совершенно различными способами. При экспрессивном состоянии сознания внимание человека сосредоточено преимущественно на его внутреннем мире, и посвящено переложению внутреннего содержания (объекта, аспекта, энергии) на язык канала выражения, который понятен внешнему миру — но внимание находится практически в отрыве от внешнего мира (экстрафил с подобной акцентуацией называется экстра-интрофилом). В такой позиции находится человек, подбирающий адекватные слова для выражения трудной мысли: он почти забывает про своего собеседника, сосредоточиваясь на процессе изготовления в своем уме нужной фразы.

Второй, импрессивный, вариант внешнего выражения возникает в случае, когда внимание человека сосредоточено, наоборот, преимущественно на внешнем мире (экстрафил с такой акцентуацией называется экстра-экстрафилом), и человеку важно, чтобы его трансляция произвела на внешний мир нужное воздействие — такова мать, энергично внушающая своему сыну, как тот должен вести себя в ее отсутствие: в данном случае матери важен не столько сам по себе факт внешнего выражения своих инструкций, сколько то, чтобы они дошли до внешнего адресата (сына) и возымел на него должное действие. На языке субличностей мы говорим о экспрессивном «я» и импрессивном «я».

Таким образом, экспрессивное и импрессивное состояния сознания различаются по своим субъективным мотивировкам: в случае активности экспрессивного «я» человек чувствует внутреннюю необходимость переправить внутренний объект или энергию во внешний мир: человек как бы переполняется этим объектом или энергией, они буквально просятся (рвутся) наружу, и он, уступая этому внутреннему по происхождению импульсу, его реализует, то есть отправляет объект во внешний мир, порой очень мало интересуясь, куда он попадет и насколько там востребован. Позиция писателя-экстра-интрофила может быть такой: «Я пишу свои книги для тех, кому они созвучны, а остальных просьба не беспокоиться»; экстра-интрофильные (порой даже анти-экстрафильные) взгляды на художественное творчество можно найти у О. Уайльда и И. Бродского. Такому писателю важно написать рукопись, ну в крайнем случае отдать ее кому-то — а ее дальнейшая судьба его не волнует; для него главное — избавление от внутренней тяжести, от переполнения внутренним содержанием и силой.

Наоборот, импрессивное «я» ориентируется на потребность внешнего мира в человеке — а точнее, в его внутреннем мире; типичный экстра-экстрафил обязательно дождется, пока его не спросят о чем-либо или, по крайней мере, пока он не ощутит совершенно откровенную потребность внешней среды в его внутреннем мире: «Папа, ну когда же ты наконец еще расскажешь нам про свою молодость?!» Позиция писателя-экстра-экстрафила будет, например, такой: «Публика нуждается в нравственном воспитании, и я им ответственно занимаюсь.» При этом он будет не просто заниматься воспитанием публики — он изучит основные

актуальные для нее нравственные аспекты и посвятит свои книги именно им (так И. Тургенев писал свой самый знаменитый роман «Отцы и дети», а Н. Чернышевский — «Что делать?»). Ему не так важна точность и адекватность передачи во внешних формах своей внутренней мысли и энергии, но он будет пристально следить за реакцией на эти формы своих читателей.

Вопросы к читателю. Различаете ли вы в себе и в других экспрессивное и импрессивное «я»? В чем они различаются?

Есть ли у вас потребность в выражении своих внутренних переживаний? Нужен ли вам при этом живой слушатель, зритель? Есть ли у вас потребность во влиянии на окружающий мир, реализации внутренних идей и проектов? Любите ли вы делать это сами или предпочитаете пользоваться чужими руками? Понимаете ли вы состояние Л. Толстого, озаглавившего свою статью: «Не могу молчать»? Согласны ли с поговорками: «Молчи — за умного сойдешь» и «Слово — серебро, молчание — золото»?

Важна ли для вас точность передачи в словах и жестах вашего внутреннего состояния, мысли, эмоции, выношенного плана? Обращаете ли вы внимание на действие ваших искренних и обдуманных слов на окружающих? Если бы вы ставили пьесу, вы больше ориентировались бы на ваши собственные идеи или на текущую моду?

Верите ли вы в то, что себя невозможно выразить? Что людей можно менять? Любите ли вы командовать? Наставлять окружающих? Учить их? Насколько конкретными являются ваши советы и указания окружающим, подчиненным, начальнику? Давая указания, чем вы больше озабочены: точностью выражения своей идеи или способом ее восприятия партнером?

Все ли ваши внутренние переживания должны завершаться отчетом о них кому-либо? Страдаете ли вы, если вам некому высказаться о наболевшем в душе? Есть ли у вас персональный психоаналитик или кто-либо, исполняющий эту роль? Считаете ли вы полет фантазии, не завершающийся конструктивным внешним решением, пустой тратой времени? Должны ли вы внутренне готовиться к ответственным выступлениям?

Ругая ребенка, который вас уже достал, склонны ли вы использовать понятные ему слова, или говорите, что в голову приходит? Случалось ли вам доносить до собеседника трудную для его понимания мысль? Испытывали ли вы при этом чувство удовлетворения? Согласны ли вы с тем, что любая мысль в собеседнике отчуждает себя и если не превращается в свою противоположность, то существенно искажается в его восприятии? Склонны ли вы стараться объяснять что-либо вашим партнерам? Стоят ли ваши усилия получаемых результатов?

Считаете ли вы неадекватность выражения своих мыслей и чувств существенным недостатком человека? Его большой проблемой? Что важнее — точно выразить свою мысль (чувство), или быть адекватно воспринятым? Как вы считаете, можно ли и стоит ли объяснять ребенку истины о Боге и взрослой любви?

Понимаете ли вы артиста, который иногда может быть разочарован рукоплещущим залом?

Упражнение 20. Попытайтесь письменно ответить на поставленные выше вопросы (где не получится, напишите: «не знаю», или «не хочу отвечать», или «что за глупый вопрос», или «не это меня волнует»). Затем прочитайте свои ответы как ответы не знакомого вам человека и попытайтесь определить, какое место в его жизни и в его сознании (это могут быть разные места!) занимают экспрессивное и импрессивное «я». Затем дайте свои ответы другому читателю этой книги, и пусть он ответит на те же вопросы. Сравните ваши анализы.

Подумайте, какие роли свойственны экстра-интрофилу и экстра-экстрафилу? Какие вопросы следует задать человеку, чтобы понять, какая часть канала внешнего выражения — внутренняя или внешняя — для него важнее: а) сознательно; б) на самом деле.

Упражнение 21. Попытайтесь определить, какая субличность активна у авторов следующих реплик — экспрессивная или импрессивная?

1. — (грозно-повелительно) А ты, Дементий, молчи! (указывает пальцем на партнера)