Человек с чужим прошлым
Шрифт:
Осенью 1918 года Бек сумел добраться до Люблина, где был радушно встречен и обласкан местным военным начальником Эдвардом Рыдз-Смиглы. Позже, уже в Варшаве, бека принял в Бельведере – правительственной резиденции – сам «командант» и первый маршал Юзеф Пилсудский. От него поступило предложение – возглавить Второй отдел Генерального штаба, занимавшийся подготовкой разведчиков и диверсантов для борьбы против СССР. Предложение было с благодарностью принято. Банды Булак-Балаховичей и генерала Перемыкина, поход белорусских националистов на Мозырь, попытки создания антисоветского подполья, поддержка известного террориста Савинкова – вот чем занималась «Шарая эминенция» –
Ермаков тяжело поднялся из-за стола, прошелся по красной ковровой дорожке, бросил взгляд из окна: уже темнело, скоро зажгутся фонари, – не пора ли ему зажечь лампу на столе? Нет, лучше пока посумерничать, как когда-то говаривала мать.
Естественно, что быстрое поражение Польши в войне с немцами многим из офицеров польской армии «встрянуло мозги», заставило думать иначе, искать выхода из создавшейся ситуации. Среди них много истинных патриотов, не собирающихся складывать оружия и прекрасно понимающих: помощь может прийти только с востока, от братского славянского народа, от Красной Армии. Не слепые, видят, куда нацелился Гитлер, жаждущий подмять всю Европу.
Но сомнения не оставляли, тенью бродили за генералом по широкому кабинету. Прав ли он? Не лезет ли сам в сети, рискуя чужими жизнями и проигрышем в оперативной инициативе, столь важной в невидимой, жестокой сватке советской и немецкой разведок, которая уже началась? Нет, не в Испании, а значительно раньше! Началась с первых дней существования новой, советской власти, которую он, генерал Ермаков и его товарищи, должны беречь, чтобы всегда были сильна страна и ее армия.
Кстати, сейчас много говорят о войне в Испании. Но, как считал Алексей Емельянович, испанский опыт здесь не годился – другие условия, иная война, да и противник стал действовать более изощренными методами, и в то же время зачастую слишком нагло, топорно, явно второпях проводя многие операции. Но как ни странно, добивался успеха, особенно в странах западной Европы.
Долгие ночные часы проводил генерал Ермаков за бумагами, скрупулезно разбирая те операции немецкой разведки, о которых имел достаточно полную информацию. Недооценивать противника он не был склонен – наоборот, лучше его несколько переоценить, считать тоньше, умнее, чтобы выигрывать наверняка. К тому же при выполнении задуманного им и его товарищами придется столкнуться не только с немцами. Имелись сведения, что польскими вопросами уже очень интересуется и многоопытная английская разведка.
Походив еще немного по кабинету, генерал все-таки зажег настольную лампу под зеленым абажуром, потом снял трубку внутреннего телефона и набрал номер.
– Козлов? Зайди с материалами…
Через несколько минут в кабинет неслышной походкой вошел немолодой майор с темно-синей коленкоровой папкой под мышкой. Жестом предложив ему располагаться у стола, Ермаков отошел к окну, словно занимая позицию стороннего наблюдателя, и, прислонясь спиной к высокому подоконнику – генерал был низкорослым, – предложил:
– Давай, Николай Демьянович, порассуждаем.
Майор в знак согласия молча склонил лысоватую голову и открыл папку, приготовившись к работе.
– Итак, первое – успешно проведенная немцами операция по захвату польских разведывательных центров вместе с документацией и не успевшими скрыться сотрудниками. – Ермаков не спеша размял папиросу, прикурил. Посмотрел, сколько еще осталось в коробке: врачи настоятельно не рекомендовали из-за язвы, однако избавиться от многолетней пагубной привычки оказалось непросто.
– Так точно, – тихо откликнулся майор. – Акцию спланировали по личному приказанию адмирала Канариса, руководил операцией капитан Фабиан. Усиленными мото-механизированными группами командовали лейтенанты Шнейдер, Булан и Енш. Осуществление акции было начато с момента вторжения на территорию Польши. Поддержка со стороны люфтваффе обеспечивалась. Не исключена предварительная серьезная проработка операции Данцигским институтом.
Об этом институте Алексею Емельяновичу докладывали неоднократно. Незадолго до нападения на Польшу немцы широко развернули в Кенигсберге, Бреслау, Берлине и Данциге «научные учреждения востоковедения», являвшиеся прикрытием филиалов военной разведки, работавшей в первую очередь против СССР. «Славянский восток» не давал фюреру покоя – огромные пространства плодородной земли, залежи ископаемых, развитая промышленность. В частности, под крышей абвера функционировал Данцигский «Институт фюр Остеевропеише Виртшафт», сотрудники которого часто выезжали в Польшу якобы в «научные командировки». Там же осели и ряд бывших работников фирмы Круппа «Друсаг», которая в двадцатые и начале тридцатых годов направляла из Германии в Советский Союз специалистов по заключенному с немцами контракту: тогда начали много строить, а своих инженеров очень не хватало. Теперь некоторые из этих «спецов» работали на абвер. Хотя чему удивляться: Крупп всегда война – пушки, танки, броневые плиты для кораблей военно-морского флота, оружейная сталь…
– Николай Демьянович, кто-нибудь из этого института бывал в составе делегации на переговорах по обмену галицейских немцев на украинцев, оставшихся на захваченной фашистами территории? Или в числе четырехсот немецких представителей, приезжавших к нам в октябре тридцать девятого?
Козлов зашелестел бумагами. Кожа на его лбу собралась в складки, брови сложились шалашиком. Сними с него коверкотовую гимнастерку с двумя шпалами в петлицах, одень в рубашку с галстуком и черные сатиновые нарукавники, и перед тобой самый натуральный бухгалтер какой-нибудь мелкой артели – настолько добродушное лицо майора не вязалось с профессией военного разведчика. Ни «стального взгляда», ни загадочности.
– Господин Бергер, – майор нашел нужный лист в деле, и складки его на лбу разгладились: все в порядке. – Полковник СС, по нашим данным, он осуществлял контроль за работой других сотрудников делегации и ранее неоднократно бывал в Данцигском институте.
– О нем поговорим позже, – прервал его Ермаков. – Значит, немцы получили в свои руки картотеки польской разведки? Лакомый кусок для Берлина! Однако они пока не могут в полной мере использовать имеющиеся у них материалы, поскольку не знают кодов и шифров, применявшихся восточной референтурой Второго отдела польского Генерального штаба. Таблицы кодов поляки успели уничтожить. Получается, что и есть, и нет одновременно? Вроде все в кулаке, а в рот никак не сунешь? – усмехнулся генерал. – Дешифровка им пока не удалась, так?
– Совершенно верно, – Николай Демьянович быстро пробежал глазами лежащую перед ним сводку. – Абвером предприняты все меры к розыску скрывающегося на оккупированной территории бывшего полковника Викентия Ксавериевича Марчевского, сорока семи лет, по национальности поляка, католического вероисповедания, имеющего высшее военное образование, ранее проживавшего в Варшаве.
Марчевский участвовал в разработке системы кодов и шифров для картотек Второго отдела и теперь является как бы живым «ключом» к захваченным материалам. По нашим данным, его местонахождение немцами еще не установлено.