Человек с чужим прошлым

Веденеев Василий Владимирович

Однако такая небрежность в рисунке, видимо, не только не смутила человека в сером ватнике, но даже обрадовала его. Он улыбнулся в темноте и, нашарив в кармане стеганой куртки кусочек мела, шагнул к стене. Взял кожаную петлю фонаря в зубы и направил его свет на рисунок. Упершись рукой в стену, человек в сером ватнике аккуратно зачеркнул мелом сначала голову черепахи и ее правую переднюю ножку-палочку, потом среднюю правую ножку и левую заднюю. Последний штрих был положен на хвостик-закорючку. Получилась ломаная зигзагообразная линия. Незачеркнутыми остались только три ножки…

Когда он наконец-то выбрался из тоннеля, ведущего неизвестно куда, совсем

стемнело. Погасив фонарь, он с минуту постоял на дне оврага, прислушиваясь, потом быстро полез наверх, ловко карабкаясь на крутой обрыв.

Через полчаса за взгорком, с которого человек в сером ватнике осматривал в бинокль чужую территорию, его встретил молчаливый мужчина в накинутой поверх шинели плащ-палатке и зеленой пограничной фуражке со звездочкой.

– Порядок, – ответил на его немой вопросительный взгляд совершивший подземное путешествие. – Пошли, обсушиться надо. Все-таки успел набрать воды в сапоги…

Еще через два часа на стол майора Козлова в его кабинете на Знаменке в Москве легла расшифрованная радиограмма:

«„Гунн“ приему и помощи „Хопрову“ готов. Связь подтверждена. Семенов».

Николай Демьянович вложил телеграмму в синюю коленкоровую папку и подумал, что необходимо срочно подготовить еще несколько быстрых и надежных вариантов связи, исключающих частый радиообмен – по данным, полученным сегодня утром, немцы значительно усиливали службу пеленгации и радиоперехвата в пограничной зоне с СССР…

* * *

– О, майн либер альтергеноссе! – Генрих Ругге, золотозубо улыбаясь, привстал навстречу Марчевскому из-за своего огромного стола. – Ведь мы с вами действительно альтергеноссе – одногодки, не так ли? А вы заставляете меня беспокоиться об участи старого товарища. Нехорошо, герр Викентий, прятаться от друзей, ой как нехорошо. Присаживайтесь. Сейчас будет кофе. Распорядитесь, Шмидт!

Марчевский прошел к столу, сел в кресло. При его приближении кобель, настороженно поднявший голову, глухо зарычал, но тут же замолк, повинуясь окрику хозяина. Абверовец ласково потрепал его за ушами.

– Мой Дар. Хорош, правда? Надеюсь, вы будете друзьями и с ним. Удивительно умный пес.

Пан Викентий слушал его, напряженно сцепив пальцы. Ему хотелось завыть от отчаяния – почему сразу не ушел?! Теперь он сидит здесь, в замке, расположенном в нескольких километрах от городка, в кабинете начальника абверкоманды подполковника Ругге.

Езуз Мария, какой калейдоскоп событий за один день! Утром неудачный выход на место встречи со связником, потом слежка, появление в квартире Зоси подозрительного Тараканова и вслед за этим – приезд немцев. Поневоле задумаешься над подобными совпадениями. Но, может быть, еще не все потеряно? Ведь блеснул же луч надежды, и пока ничего не ясно до конца. Значит, надо собрать себя в кулак и продолжать бороться. Как – будет видно по обстоятельствам.

Открылась высокая резная дверь кабинета, и солдат в белоснежной куртке вкатил сервировочный столик на колесах. Легкий ароматный парок поднимался над кофейником, тарелочки с сыром и копченой колбасой, тонко нарезанный хлеб, масло, коньяк, коробка сигар… Господин Ругге щедро угощает пленников? Да, а куда подевали Тараканова? Спросить? Нет, пожалуй, не стоит, выяснится само собой: абверовец все равно вынужден будет хоть что-то сказать о человеке, задержанном вместе с Марчевским.

– Угощайтесь, – все так же радушно улыбаясь, Ругге встал из-за стола и пересел в кресло напротив пана Викентия. – Я за вами поухаживаю, на правах хозяина. Поговорим, вспомним прошлое. Ведь нам есть что вспомнить?

Настороженно слушая его болтовню, Марчевский осмотрелся. Огромный сейф в углу, множество книжных полок и шкафов, два изящных застекленных шкафчика с винтовками. Отдельно, на специальной полочке, лежали оптические прицелы. Перехватив его взгляд, абверовец самодовольно заметил:

– Да-да, мой друг, не оставляю прежних увлечений! Помните, как я уложил кабана в тридцать седьмом? Мы с вами встречались тогда в Беловежской пуще, когда рейхсмаршал Геринг приезжал на охоту. И, как мне помнится, вели весьма интересные беседы за рюмкой. Неужели вами все это забыто? А наша встреча в тридцать четвертом году, на переговорах, закончившихся заключением соглашения о пропаганде? Давайте выпьем за новую встречу, – немец налил в рюмки коньяк. – Надеюсь, вы объясните старому доброму другу Генриху, почему пришлось вас искать?

«Начинается, – отстраненно подумал пан Викентий. – С чисто немецкой педантичностью. Ну что же, придется подыграть».

– Я… Я был в растерянности, – поднятая рюмка дрогнула в его пальцах. – Одно дело, когда мы встречались как равноправные партнеры, а теперь, когда один из нас победитель, а другой…

– Бог мой! Герр Викентий! Разве в разведке говорить о таких вещах? Тем более после стольких лет нашего плодотворного сотрудничества. Именно сотрудничества, я не оговорился, нет. И мне непонятны ваши сомнения – разве вы не ждали нас? По-моему, все предопределено: слабое должно отпасть, умереть, а ему на смену приходит более сильное, жизнеспособное, несущее обновление всей Европе, всему миру!

«А он мало изменился – наблюдая за Ругге, отметил Марчевский. – По-прежнему любит пустой треск выспренной болтовни, но за ней умело прячет весьма серьезные вещи. Только человек, плохо знающий, с кем он имеет дело, может попасться на такую удочку, принять его за пустозвона. Нет, герр Ругге серьезный разведчик, и личина болтуна только одна из множества масок, которые он меняет с поразительной легкостью, как прирожденный циркач из балагана на ярмарке. Но что сейчас скрывается за словесной шелухой – не дошел мой посланец и они все пронюхали, а теперь наслаждаются моим незнанием и готовят неожиданный удар? Поэтому и появился взявшийся ниоткуда Тараканов? Если о нем не спросят – значит, он их человек. Но могут и специально спросить, чтобы скрыть это… Не исключено и то, что по своей обычной привычке я все сильно усложняю – вдруг Ругге просто по-человечески рад моему задержанию – ведь они искали меня, а Генрих такой же человек, как и все, и ничто ему не чуждо. Хорошо, если так. Но от них теперь не вырваться. Начинается новая дорога в жизни, и куда-то она приведет – на эшафот или к победе?»

– Вы правы, как всегда, – пригубив коньяк, пан Викентий поставил рюмку. – Выгоднее быть на стороне победителя.

– Где же вы пропадали? – близоруко прищурился абверовец. – Теперь больше нет смысла секретничать.

Последние слова прозвучали со скрытой угрозой – не забывайте, либер альтергеноссе, кто здесь стал хозяином, в чьих руках все: ваша земля, ваша жизнь, ваше будущее.

– В деревне, – обезоруживающе улыбнулся Марчевский. – Не смотрите на меня так подозрительно, я говорю сущую правду. После поражения нашей армии я скрывался в деревне. Спросите, в какой? В разных, постепенно перемещаясь сюда, к этому городу, где вы меня и отыскали. Но если бы я знал, герр Ругге, что вы здесь, наша встреча состоялась бы раньше.