Человек с чужим прошлым
Шрифт:
– Да. Вот эти пометки в верхнем углу означают, что данный человек является радистом. – Марчевский показал группу цифр на карточке. – Здесь же закодированы частоты, позывные, отзыв и время связи. А тут резервные волны, на которых он может работать в случае каких-либо осложнений. Трудно сказать, сохранилась ли у него рация. А вот эти пометки внизу, – он указал абверовцу на закорючку, сделанную зеленым карандашом в нижнем углу карточки, – говорят о том, что данные радиста зашифрованы с помощью журнала «Дооколо свято» за тридцать шестой год. Так, минутку… Да, все верно, пометка сделана хвостиком вверх,
– Я распоряжусь достать подшивку журнала, – заверил Ругге.
– Да, будьте так любезны, – лукаво усмехнулся Марчевский. – И еще закажите комплекты за тридцать пятый и тридцать седьмой годы. Кроме того, понадобятся Евангелие тридцатого года, обязательно изданное в Лодзи, сборник сказок Божены Немцовой, в переводе Лодзинского, выходные данные я вам назову, подшивки краковских газет, справочник Львовского университета, сборник псалмов, энциклопедия, романы Дюма-отца… Не записывайте, лучше я сам подготовлю перечень.
Ругге был потрясен: оказывается, поляки применяли весьма сложную систему шифровки, причем одна карточка могла быть закодирована двумя, а то и тремя шифрами одновременно. Например: имя – одним шифром, место жительства агента – другим, а явка и пароль – третьим. Предстоит колоссальная работа! Какое счастье, что он сумел отыскать Марчевского: теперь тот, ориентируясь по малопонятным пометкам, приведет его к нужному результату. Подполковник подвинул ближе к поляку лист плотного картона, расчерченный аккуратной сеткой.
– Мы разработали сводные таблицы для каждого раздела картотеки. Начнем с агентов, находящихся на Украине и в Белоруссии. По мере расшифровки будем вписывать сюда данные и получим свою, более компактную, полностью расшифрованную картотеку. Наша задача достигнуть этого как можно скорее!
Он с трудом спрятал в углах губ довольную улыбку. Сработало! Полковник действительно владеет тайной ключа. Всего он, конечно, может и не упомнить, но большую часть картотеки наверняка расшифрует. Черт побери, без него трудновато было бы добраться до истинных данных агентов разведки, хотя… зачем лицемерить – практически невозможно! Кто знает, – кроме пана Викентия, конечно, – как и на какой странице надо читать журнал или книгу: задом наперед, снизу вверх или по диагонали, чтобы получить искомое? Нет, поляка стоит поберечь. Очень стоит.
– Вы говорили о позывных, – напомнил немец. – Может быть, вызовем радиста на связь? Вдруг откликнется?
– По крайней мере никто нам не помешает это проверить, – улыбнулся пан Викентий. – Судя по радиомачте, у вас есть радиоцентр. Если он не обладает достаточной мощностью, то можно попробовать из другого радиоцентра абвера. Когда рация нашего человека откликнется, мы вытянем следом за ним цепочку людей, с которыми он связан.
Ругге встал, прошелся по кабинету, искоса поглядывая на свое отражение в стеклянных дверцах шкафов с винтовками. Чувствовалось, сколь непривычно ему штатское платье. Мысль о вызове радиста на связь была крайне заманчивой.
Красивое решение – даже в том случае, если радист будет гнать дезинформацию, по ней тоже можно судить о многих вещах. Поэтому стоит, видимо, начать с радистов, сразу включая их в работу.
– Что же, – помолчав, ответил абверовец. – Попробуем. Правда, я не слишком склонен верить в успех, но… Сейчас многое зависит от выигрыша в инициативе. Там, на этой карточке, есть другие данные радиста? Фамилии, адреса родных?
Ответить Марчевский не успел. Приоткрыв дверь, в кабинет заглянул Шмидт.
– Они вернулись, – как всегда лаконично обратился он к шефу.
– Хорошо! – кивнул Ругге и, обращаясь уже к пану Викентию, добавил: – Придется на некоторое время прерваться. Подождите меня.
Он сложил карточки в ящичек и, закрыв своей спиной от Марчевского замок, набрал комбинацию цифр на дверце сейфа. Убрал ящичек, захлопнул массивную дверцу несгораемого шкафа и пошел к выходу. Собака тут же вскочила и побежала следом.
– Ну, ну, дурашка! – ласково потрепал его по холке немец. – Останься здесь. Пан Викентий не будет возражать против твоего общества?
– Нисколько.
Ругге вышел. Овчарка, зевнув, улеглась между сейфом и заинтересованно поглядывавшим на него Марчевским…
Вечером, незадолго перед наступлением полицейского часа, в небольшое кафе в центре города зашел прилично одетый светловолосый молодой человек. Спросив у хозяина кружку пива, он устроился с ней за столиком в углу, наслаждаясь тишиной и сигаретой. Посетителей было немного, и молодой человек успел за несколько минут рассмотреть каждого из них – пожилую пару пенсионеров, двух молоденьких девиц, торопливо допивавших свой плохонький кофе, мрачного полицейского, хлопнувшего около стойки рюмку сивухи и с явной неохотой отправившегося на улицу.
Докурив, молодой человек направился в туалет. Войдя в кабину, он плотно прикрыл за собой дверь, накинул поржавелый крючок и прислушался. За ним никто не шел, ни звука шагов, ни сопенья ожидавшего своей очереди. Дернув за ручку унитазного бачка, молодой человек под шум льющийся воды запустил длинные пальцы в щель дверного косяка и выудил оттуда тугой шарик стеарина. Быстро обтерев его платком, он кинул шарик под язык и вышел. Вернувшись за свой столик, допил пиво, небрежно кивнул хозяину, покинул кафе, на углу догнал на повороте трамвай и вскочил на подножку задней площадки – на передней ездили только немцы.
Проехав несколько остановок, он так же на ходу соскочил и, пройдя проулком, вышел к старому многоквартирному дому. В своей комнате он вынул изо рта шарик, разогрел его на пламени спички и, размяв в пальцах, извлек тонкий листок бумаги, испещренный колонками цифр. Достав из тайника портативную рацию, молодой человек проверил замок на входной двери и надел наушники. Длинные пальцы легли на ключ, и в эфир полетели позывные…
Расположенный на территории Белоруссии радиоцентр принял телеграмму и передал ее дальше, в Москву. Шифровальщик проставил на бланке необходимые номера входящих и исходящих, пометив время: 21 час 40 минут, и принялся за расшифровку.