Человек с лицом убийцы
Шрифт:
– Вы полагаете, что ее не похитили, а она ушла сама? Так, что ли, получается? – удивленно посмотрел на Льва Ивановича мужчина.
– Все обстоятельства, во всяком случае пока что, говорят о том, что она сама ушла из дома, – нехотя ответил Лев Иванович и добавил: – Но информация эта чисто конфиденциальная.
Гурову, конечно, не очень хотелось, чтобы такая информация была известна кому-то еще, кроме следователя и оперативников, ведущих дело, но ему нужно было поговорить с дочерью Долгих, и он не стал скрывать очевидное.
– Понял, не дурак, – кивнул
– Вы вообще поздно ложитесь спать? Вчера ничего подозрительного в подъезде не слышали?
– Ложимся обычно поздно. Жена сериал какой-то смотрит по телику. А вчера еще салаты разные строгали с ней допоздна. Кстати, – вдруг вспомнил Игорь Филиппович, – вчера Юлька домой пришла только около двенадцати вечера. У подружки сидела до ночи и к ЕГЭ готовилась. Юрка уже спал в это время, так она его разбудила и с днем рождения начала в двенадцать часов поздравлять. Еле угомонили их обоих. Но подозрительного ничего не слышали.
– Юрка – это ваш сын? – Гуров посмотрел на Долгих.
– Ага, – ответил тот гордо. – Ему сегодня пятнадцать исполняется. Вот гостей и ждем к ужину.
– Ничего, что девочка так поздно домой приходит? – покосился на мужчину Гуров.
– Нет. Она ведь в соседнем подъезде была у одноклассницы. Так что все нормально.
– Понятно. А Антонина с ними, значит, не готовилась к экзаменам… – как бы между прочим заметил Лев Иванович.
– А вы мою Юльку спросите, почему Тони с ними не было. – Долгих выкинул сигарету в урну. – У них какие-то рамсы последний месяц были. Подробностей не знаю, но мне кажется, из-за какого-то мальчика. А что вы хотите – возраст! – философски закончил он.
– Значит, вы даете добро на разговор с вашей дочерью? В вашем присутствии, естественно.
– Да пожалуйста, – пожал плечами Долгих. – Если это хоть что-то прояснит, то я только «за». Дочка у меня боевая, – добавил он, улыбнувшись. – Но если с ней случится что-то страшное, порву за нее любого.
– Когда я могу с ней поговорить? – не обращая внимания на последние слова мужчины, спросил Лев Иванович.
– Давайте завтра. Сегодня, сами понимаете, у сына днюха, и не до разговоров.
– Хорошо. В одиннадцать утра нормально будет, если я приду?
– Да, вполне. Я скажу Юльке, чтобы никуда не планировала смыться.
Долгих назвал номер своей квартиры, и Лев Иванович, распрощавшись с ним, вошел в подъезд, где нос к носу столкнулся с Евгением Северьяновичем. Разумовский торопился на вскрытие и на ходу бросил Гурову:
– Через пару часов вернусь и привезу данные по видео с подъезда. Кстати, Андрей там закончил обрабатывать материал с камер в квартире и пишет отчет. Подробности мне некогда было выяснять.
– Я сам с ним поговорю, – ответил Гуров и стал подниматься по лестнице.
Техник сидел на кухне и печатал в лэптопе.
– Андрей? – уточнил Лев Иванович имя молодого специалиста.
Тот, не отрываясь от компьютера, кивнул.
– Евгений Северьянович сказал, что есть результаты с камер квартиры.
– Минуту, я сейчас закончу и все расскажу, – попросил парень,
Гуров огляделся вокруг и, увидев на сушилке чистый бокал, взял его и налил себе воду из кулера, стоящего возле холодильника.
– Вот и все. – Техник Андрей повернулся ко Льву Ивановичу. – Так что вас интересует?
– Все, что касается видеокамер в этой квартире, – ответил Гуров и добавил: – Все, кроме разве что разных технических тонкостей установки и работы.
– Понял. Так вот, камеры в квартире без инфракрасного излучателя и отражают картинку только при дневном свете или если в комнате, где они установлены, включен свет. Стоят они не везде. На первом этаже камеры есть в прихожей, гостиной, на кухне и в столовой. В комнате домработницы я камер не обнаружил. На втором этаже только две камеры – в кабинете и в коридоре. В остальных комнатах полный приват. Теперь главное – все камеры были просто ослеплены, а не отключены от программы.
– Это когда им заклеивают обзор? – уточнил Гуров.
– Ну да. Глазок им закрасили синей краской. Мне кажется, это простой акрил для рисования. Но экспертиза покажет точнее. И точно известно, что этот фокус с ними проделала девочка. Ее лицо четко просматривается на видео, а потом она подносит к камере палец, измазанный краской, и все… Картинка пропадает.
– Но звук-то остается? – уточнил Лев Иванович.
– Это – да. Звук присутствует, и очень даже четкий. Я прослушал часть записи после того, как камеру ослепили. Неплохо различаются звуки шагов и другие звуки, например, падения предметов, даже слышно, как в спальне хозяин борется с убийцей, то есть слышны крики. Но вот что касается внятной речи и диалогов, – Андрей покачал головой, – тут придется работать со специальной аппаратурой. Пока что слышен только шепот, но о чем говорят, непонятно. Я все карты забираю с собой и буду их прогонять через программу.
– Да, пожалуйста. Это очень важно. Нам нужно точно знать, что тут происходило.
– Думаю, ко вторнику я смогу предоставить следствию конкретный материал, – Андрей закрыл портативный компьютер и положил его в сумку, что висела на спинке стула. – Что-то еще?
– Пока вопросов нет, – задумчиво ответил Гуров и, распрощавшись с техником, заглянул в комнату домработницы.
Жанна Валентиновна сидела в кресле все в той же позе, в какой Гуров увидел ее в первый раз.
– Можно? – спросил он разрешения войти.
Женщина посмотрела на него и молча кивнула. Гуров сел на стул, который принес в комнату, когда разговаривал с Инной, и спросил:
– Как вы себя чувствуете? Может, лучше перенести наш разговор на завтра?
– Нет-нет, все нормально, – ответила Жанна Валентиновна и сразу же добавила: – Насколько это «нормально» вообще сейчас может быть. Хотите, я приготовлю чай или кофе?
– Нет, спасибо, – отказался Лев Иванович. – Но если вы сами хотите выпить чаю, то мы можем переместиться на кухню. Я понимаю, что со всеми этими треволнениями вам необходимо выпить что-то бодрящее.