Человек с топором
Шрифт:
– Конечно, ты бы повоевал! Еще как бы воевал. Как не воевать… когда в руках атомная дубина?.. Ладно, Мрак, я пойду рыться в пыли архивов, а ты порхай в этой конструкции. Вдруг что да выпорхаешь? Кстати, даже ядерный бункер никто не станет на такую глубину… Просто сверху нападала космическая пыль… ты знаешь, сколько миллиардов тонн выпадает на Землю ежедневно?.. Образовывались горы, бункер оказался погребенным…
Вспыхнуло, он исчез, даже воздух не колыхнулся. Мрак фыркнул, опять умничанье вместо простого тыка пальцем, задрал голову, там странно и торжественно
Он поспешно потряс головой, еще чуть – и снова увидит драконов, взвился от поверхности, как стартующая ракета на простом керосине: с грохотом, огнем, родным и привычным запахом гари.
Координаты находки Олег держал в мозгу цепко, но едва не прошел мимо, когда пробивался сквозь скальный массив на сотни километров в глубь планеты. Все плато было пронизано сильнейшими помехами от все еще работающих загадочных механизмов, так же мощно сказывались особенности местного солнца, да и, чего перед собой прикидываться, полное отсутствие навыка хождения сквозь горные массивы.
Две трети бункера, как его назвал Мрак, были перемешаны с камнем, вросли в него, стали частью монолита, дальше пошли помещения, где угадывались пустоты, но тоже все разрушено, и только у последнего отсека он обнаружил устоявшие под натиском стены.
Возможно, здесь рядом и дверь, но, как выглядит, он не знал и с огромным усилием попытался протиснуться сквозь стену. Первая попытка ни к чему не привела, попытался снова, еще и еще, отступил, хотел было вернуться, но представил себе лицо Мрака и его глаза, вздохнул и сказал виновато:
– Нам сейчас отступать нельзя… И разбираться некогда.
Отодвинулся, сформировал узкий поток частиц антиматерии и направил на стену. По нервам, как кнутом по голому телу, стегнул ослепительный свет. Воздух горел, температура повышалась, но в стене быстро ширилось отверстие.
Он вырезал круг, боевой лазерный луч исчез. Круг металла под ударом кулака вывалился вовнутрь. Олег выждал чуть, на той стороне тихо, истончился и скользнул в дыру. В помещении не вспыхнул свет, как почему-то ожидалось, но он, хоть и принял тут же обычный вид рыжеволосого и зеленоглазого парня с печальным лицом, зрение все же пустил по всему диапазону. Тьма исчезла.
За его спиной еще потрескивает, остывая, металлическая стена. Дальше она изгибается, охватывает достаточно просторное помещение, поместилась бы станция метрополитена. Под стенами… аппараты? Агрегаты?.. Просто камни?
Он сделал робкий шажок, ничего не произошло, системы против вторжения нарушителей не сработали. Похоже, здесь уже ничего не сработает…
Медленно смелея, он бродил по всем доступным помещениям, а их оказалось немало. Весь этот подземный горный массив оказался то ли живым компьютером – теперь все сверхвысшее нам кажется сверхъемким компьютером, – то ли квазиживым механизмом. Стены этой металлокерамической горы иногда все же реагировали на его приближение: приглашающе вздувались прозрачными пузырями, кавернами, зарослями тонких гребней,
Он пробовал повернуть, и туннели тут же сворачивали. Всякий раз перед ним оказывался отросток широкого туннеля, длиной не меньше чем в пять-шесть метров. Он останавливался, и туннель переставал расти, начинал двигаться. Прочневшая каменная стена услужливо творила перед ним широкий проход… но иногда что-то нарушалось, туннель останавливался. Тогда Олег холодел, оборачивался: а вдруг и сзади такое же, там в самом деле всякий раз оказывалась стена, но стоило повернуться всем телом, как возникал туннель. В конце-концов он решил, что дело не в сбоях, а в какие-то места нужен допуск повыше, чем просто «гомо сапиенс».
Или же автоматика реагирует на него, как… скажем, на собаку начальника, которой тоже надо где-то побегать, погулять, пописать. Но куда-то вход запрещен даже собаке самого губернатора.
Мрак безуспешно пытался создать из камней жареного кабанчика. Где-то с сороковой попытки удалось сделать полное подобие, даже коричневая корочка блестела и отслаивалась от шкуры, но, когда он жадно хватал свой шедевр, под этой шкурой оказывался все тот же камень. Да и сама корочка оказывалась просто слюдой.
Олег вылез, посмотрел, молча сотворил и кабанчика, и жареных гусей, и длинное блюдо с печеными перепелками.
– А ты говоришь, – сказал Мрак обвиняюще, – что это я – едун! Я даже сделать ничего не могу, такой я возвышенный и одухотворительный. А вот ты как будто всю жизнь проторчал, роняя слюни, на кухне…
Олег сел в кресло, оно возникло прямо из воздуха, Мрак остался на камне, тысячи лет присаживался вот так, даже когда водил крестоносцев в походы или когда османов – в обратную сторону, на захват проклятой Европы. Оба ели молча, потом Мрак спросил с набитым ртом:
– Ну?
– Чего тебе? – ответил Олег раздраженно.
– Сам знаешь, не темни. Меня не интересуют их рафаэли или тицианы. А вот отчего они исчезли? Они куда-то улетели или же… погибли?
Олег кивнул, а потом, видя, с каким нетерпением Мрак ждет ответа, буркнул:
– Сегодня попытаюсь узнать.
Он был мрачным, Мрак насторожился, даже опустил ляжку кабанчика, хорошо прожаренную, сочную, как же он, гад, такую делает, а прикидывается интеллигентом…
– Это опасно?
Олег жевал медленно, вяло, он и на Земле так же ел, так что с этим все в порядке, ответил так же медленно и невесело:
– Беда в том, что они далеко ушли от наскальных рисунков. И от клинописи. И от стелл. И даже от трактатов на бумаге. К сожалению, они давным-давно отказались вообще от букв. Просто перешли на прямую визуализацию. Но как бы она ни была широка, это подразумевает в основе нечто общее для их цивилизации… да не просто цивилизации, это бы я понял сразу, а общую… даже биологию! Тем более психику, культуру… да-да, без нее никуда, увы.
Мрак оборвал:
– Ты мне денты не заговаривай. Надеюсь, ты не собираешься сделать глупость?