Человек с ухмылкой на лице
Шрифт:
– Император ухмылок, - сказал Артур Стюарт.
– Наполеон!
Ирония Артура была недостаточно тонка, чтобы ускользнуть от человека с ухмылкой.
– У твоего мальчишки слишком длинный язык, - сказал он.
– Это помогает мне коротать время, - сказал Эльвин.
– Ну, раз уж ты оказал нам услугу и прогнал медведя прочь, здесь, пожалуй, можно построить каноэ.
Артур Стюарт посмотрел на него, как на безумного.
– Зачем нам каноэ?
– Я ленив и хочу спуститься вниз по течению в нем.
–
– Ухмылка так и не сходила с его лица.
– Ты только погляди, Артур, - сказал Эльвин.
– Этот парень даже имени своего назвать не хочет и теперь скалит зубы на нас.
– Ничего не выйдет, - сказал Артур Стюарт.
– На нас скалились политиканы, проповедники, колдуны и крючкотворы - у тебя зубов не хватает, чтобы нас напугать.
Тут незнакомец направил свой мушкет прямо в сердце Эльвину.
– Ну, тогда я больше не буду улыбаться.
– Я вижу, в этих краях не принято строить каноэ, - сказал Эльвин. Пойдем-ка отсюда, Артур.
– Не спешите так, - сказал незнакомец.
– Мне думается, что я окажу услугу всем своим соседям, не дав тебе сойти с этого места.
– Начнем с того, что никаких соседей у тебя нет.
– Каждый человек - мой сосед и ближний. Так сказал Иисус.
– Мне помнится, он особо выделил самаритян - а самаритянам меня нечего опасаться.
– Я вижу перед собой человека с котомкой, которую он прячет от меня.
Это была правда, потому что Эльвин носил в котомке свой золотой лемех и старался прятать ее за спиной, чтобы люди не заметили, как лемех шевелится, что тот проделывал время от времени. Но в ответ на слова незнакомца Эльвин перенес мешок вперед.
– От человека с ружьем мне нечего прятать.
– Приходит человек с котомкой и говорит, что он кузнец. Но единственный его спутник - мальчишка, слишком тощий и хилый, чтобы обучаться такому ремеслу. Зато он как раз пролезет в чердачное окошко или в щель под кровлей. А взрослый поднимает мальчишку высоко своими сильными руками, чтобы тот пролез в дом и открыл вору дверь. Поэтому, пристрелив тебя на этом самом месте, я окажу большую услугу миру.
– Было бы чем поживиться взломщику в этом лесу, - фыркнул Артур Стюарт.
– Ну, дуракам закон не писан.
– Ты лучше направь свое ружье в другую сторону, - посоветовал Артур Стюарт.
– Если хочешь и дальше им пользоваться.
Вместо ответа незнакомец нажал на курок. Дуло полыхнуло пламенем и взорвалось, разлетевшись на куски, словно ручка старой метлы. Пуля медленно выкатилась из него и шлепнулась в траву.
– Посмотри, что ты сделал с моим ружьем, - сказал незнакомец.
– Не я нажимал на курок, - сказал Эльвин.
– И тебя предупреждали.
–
– Такой уж я веселый парень, - сказал незнакомец и достал большой нож.
– Нравится тебе этот нож?
– спросил Артур Стюарт.
– Мне его дал мой друг Джим Бови. Я ободрал им шесть медведей, а бобров и не сосчитать.
– Тогда посмотри сперва на дуло своего мушкета, а потом на нож, которым так гордишься, и подумай как следует. Человек с ухмылкой посмотрел на мушкет, потом на нож.
– Ну и что?
– Думай, думай. Авось дойдет потихоньку.
– И ты позволяешь ему говорить с белыми таким образом?
– С человеком, который целит в меня из ружья, Артур Стюарт может говорить, как ему угодно, - сказал Эльвин.
Человек подумал еще, а потом ухмыльнулся еще шире, если это только возможно, убрал нож и протянул руку.
– Ты большой умелец, - сказал он Эльвину.
Эльвин сжал его руку в своей. Артур Стюарт уже знал, что будет дальше, поскольку видел это не раз. Хотя Эльвин объявил, что он кузнец, и всякому, у кого есть глаза, видно, какие у него сильные руки, этот улыбчивый сейчас попытается побороть его и повалить.
Впрочем, Эльвин и сам был не прочь побороться. Он позволил человеку с ухмылкой дергать, тянуть и выкручивать ему руку, сколько душе угодно. Это могло сойти за настоящий поединок, если бы у Эльвина при этом не было такого вида, будто он вот-вот уснет.
Наконец он стиснул пальцы, а человек с ухмылкой вскрикнул, упал на колени и стал просить отдать ему руку назад.
– Не то чтобы она мне еще на что-то пригодилась, но надо же надевать куда-то вторую перчатку.
– Мне твоя рука без надобности, - заверил Эльвин.
– Я знаю, но вдруг тебе вздумается оставить ее тут, на лугу, а меня отправить в другое место.
– Ты что, никогда не перестаешь ухмыляться?
– Даже и пробовать не хочу. Со мной всегда случается что-то худое, когда я не улыбаюсь.
– Было бы куда лучше, если б ты хмурился, зато ружье держал дулом вниз, а руки в карманах.
– Ты сделал из четырех моих пальцев один, а большой вот-вот отвалится. Я готов сдаться.
– Готов - так сдавайся.
– Сдаюсь, - сказал человек с ухмылкой.
– Ну нет, так не пойдет. Мне нужны от тебя две вещи.
– Денег у меня нет, а если ты заберешь мои капканы, я покойник.
– Все, что мне нужно - это твое имя и разрешение построить здесь каноэ.
– Мне сдается, скоро меня станут звать Однорукий Дэви, но пока что я Крокетт, как и мой отец. Кажется, я ошибался насчет этого дерева. Оно твое. И я, и тот медведь - мы ушли далеко от дома, и нам еще немало надо пройти, пока не стемнело.
– Можешь остаться, - сказал Эльвин.
– Места всем хватит.