Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"
Шрифт:
– Идет! – обрадовался я. – Должен ведь я как-то компенсировать виноград и воду!
Дорогу я, оказывается, не забыл, и через сорок минут довольно крутых подъемов и спусков мы оказались на автотрассе, а там уже и рукой было подать до окраины города Туапсе.
Мы договорились встретиться в семь вечера на центральном бульваре, я посадил Машу в лихо подрулившее к нам маршрутное такси, помахал вслед рукой и отправился назад в лес. Надо было вернуться в Москву, намазаться какой-нибудь мазью от солнечных ожогов и хорошенько отдохнуть. Разнообразнейших впечатлений за прошедшую
Глава 6
Это и есть та самая планета, на которой, предположительно, осталась половина экипажа вашего… как его… «Амундсена»? – спросила Вишня.
– Она самая, – откликнулся Штурман, не отрывая глаз от обзорного экрана. – Красавица, правда? Сейчас прибавлю увеличение.
На главном обзорном экране яркая зеленовато-серебристая горошина достигла размеров теннисного мяча. Теперь можно было даже различить сложный узор атмосферных завихрений, сквозь который смутно проглядывали очертания материков и океанов.
– Кстати, – снова задала вопрос Вишня, – а кто такой был этот Амундсен?
– Ваша любознательность воистину неисчерпаема, – улыбнулся Доктор. – Амундсен – это наш великий полярный исследователь и путешественник. Погиб, когда пытался отыскать во льдах пропавшую экспедицию другого путешественника.
– Я заметила, что вы любите давать своим кораблям имена ваших героев, – сказала Вишня.
– И ярким подтверждением этому может служить название нашего корабля, – невозмутимо заметил Механик.
Все засмеялись.
– А вы не любите? – спросил Капитан.
– Наша индивидуальность в целом не так ярко выражена, как ваша. Поэтому и понятие героизма у нас несколько иное. Считается, что лируллиец, погибший, например, при спасении другого лируллийца, совершил не героический поступок, а просто постарался выполнить свой долг.
– У нас тоже так считается, – пожал плечами Капитан. – Но при этом он все равно герой. Самое дорогое у человека – это жизнь. И отдать ее ради жизни другого… Кого же тогда называете героями вы?
– Мы считаем, что самое дорогое для лируллийца – это жизнь и процветание всей нашей расы. Поэтому и героями у нас считаются те, кто день за днем, год за годом и десятилетие за десятилетием отдавал всего себя делу служения своей расе.
– Ишь ты, – покачал головой Оружейник.
– Извините за излишний пафос, – сказала Вишня.
– Ничего, – успокоил ее Доктор. – Мы поняли. Для нас героизм – это в первую очередь эмоциональный порыв, поступок, мощное, но кратковременное действие. Для вас же – это долгое и трудное служение. Мы называем это другим словом – «подвижничество». И, поверьте, имена многих подвижников – ученых, врачей, учителей, просветителей – тоже носят наши корабли. Мне, однако, почему-то кажется, что вы хотели спросить нас о чем-то другом. Я не прав?
– Все хорошие врачи одинаковы, – притворно вздохнула Вишня. – Ничего от них не скроешь.
– Ну-ну, – усмехнулся Доктор. – Просто вы слишком глубоко вжились в роль человека. И, соответственно, стали очень на нас похожи. Так что же?
– Э-э… помните, вы сказали,
– Конечно, – энергично кивнул Капитан. – Хоть сейчас.
– Я подумала… Может, у нее уже есть имя? В этом случае с моей стороны было бы неэтично давать другое.
– Вы считаете, что люди с «Амундсена» могли выжить и как-то назвали планету? – спросил Капитан.
– Да, – ответила Вишня. – И я думаю, что нам стоит поискать их следы.
– Это будет непросто, – высказал свое мнение Штурман. – Почти вся поверхность материков (а площадь океанов здесь гораздо меньше, чем на Земле) – это сплошные леса. Найти в них останки нескольких десятков человек… Нет, это из области фантастики.
– А вдруг они дали потомство? – округлил глаза Оружейник.
– И теперь медленно, но неуклонно заселяют планету! – подхватил Механик, закуривая. – Разумеется, за сто тридцать лет они совершенно одичали, и мы в их представлении явимся эдакими пришедшими с неба богами. А богов надо ублажать. Так что свежее мясо и молоденькие девушки нам обеспечены.
– А молоденькие девушки зачем? – не поняла Вишня.
– Ну как же, – с самым невозмутимым видом пояснил Доктор. – Прилив новой крови необходим. Иначе племя зачахнет. А уж крови божественной – тем более.
– Зачем крови? – испуганно спросила Вишня. Механик захохотал и поперхнулся дымом сигареты.
Они обнаружили человеческое поселение на двадцать четвертом витке.
То есть оно очень сильно напоминало человеческое.
Сканеры засекли на берегу мощной реки Северного континента несколько десятков очень похожих на деревянные хижины сооружений, расположенных в относительном порядке вдоль не слишком ровных (сказывался, вероятно, холмистый рельеф местности), но все же улиц. В поселении, как водится, даже имелось нечто вроде довольно обширной центральной площади, с краю которой высился большой трехэтажный каменный дом, предназначенный, судя по всему, для разнообразных общественных нужд.
– Очень похоже на большую деревню, – авторитетно заявил Оружейник, разглядывая выведенное компьютером на экран фотографическое изображение объекта. И, немного подумав, добавил: – Или на село.
– Специалист, – хмыкнул Капитан.
– А людей что-то не видать, – заметил Механик.
– Мало ли, – сказал Штурман. – Может, по домам сидят.
– Или на охоту пошли, – предположил Оружейник.
– Вообще-то, совсем не обязательно, что перед нами именно человеческое поселение, – задумчиво сказал Доктор. – Это могут быть любые гуманоиды. Хижины и дома все мы строим одинаково.
– Ну да, – поддержал Механик. – Что там строить? Крыша, стены и окна.
– Вот именно, – кивнул Доктор.
– Да какая разница? – удивился Оружейник. – Все равно садиться надо. Где-нибудь поблизости. Сядем – увидим. А, Капитан?
– Не нравится мне все это, – пробормотал Капитан. – А что именно не нравится, сам не пойму.
– Так мы ведь в Слепом Мешке, – сказал Штурман. – Что уж тут хорошего… Я, кстати, недалеко от деревни этой вполне приличную поляну засек. Километрах в тридцати. Очень удобная поляна. Большая и ровная.