Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"
Шрифт:
Уже потом, когда человечество познакомилось с другими расами разумных существ, умеющих путешествовать в космосе и относительно быстро преодолевать невообразимые галактические расстояния, выяснилось, что эта (кстати, сравнительно небольшая) область галактики известна космическим путешественникам давным-давно и на всех языках носит одно и то же название – Слепой Мешок.
Слепой Мешок представлял собой сферу с радиусом около ста двадцати световых лет, включающую в себя две тысячи сто четыре звезды и звездные системы, в двух из которых даже имелись кислородные планеты. Все это было установлено
Вернее, мог, по только в обычном космосе на обычных планетарных фотонных двигателях. А на них разве далеко уйдешь? Те же лируллийцы запустили однажды фотонный автомат до ближайшей (9 световых лет) к границе Мешка звезде с четырьмя планетами, который благополучно доковылял до цели, исследовал все, что только смог, и так же благополучно вернулся обратно. И – ничего. То есть ничего лируллийцы не обнаружили. Ни поля какого-нибудь неизвестного, ни цивилизации загадочной, которая бы захватывала в плен корабли, ни физической аномалии… ничего. Да и не только лируллийцы. Другие, хорошо развитые в техническом и научном отношении расы тоже неоднократно предпринимали попытки исследования Слепого Мешка, которые неизменно заканчивались полным провалом. В том смысле, что научные сведения, разумеется, добывались, но их никоим образом нельзя было соотнести с фактом невозвращения попавших в Мешок кораблей. Единственное, что удалось выяснить с довольно большой точностью и ценой потери определенного количества автоматических зондов с гиперприводом – это границы Слепого Мешка и его размеры.
В конце концов на это дело фактически плюнули, оставили феномен Слепого Мешка фанатикам-одиночкам от науки и тем расам, которые еще не успели или не захотели войти в Галактическое Сообщество, проложили нужные маршруты и трассы в обход опасного места, разбросали на границах несколько сотен автоматических бакенов и спокойно продолжали себе пользоваться гиперпространством. Тем более что Слепой Мешок, хвала судьбе, лежал в стороне от самых оживленных внутригалактических маршрутов.
Но…
Время от времени из-за сбоев в навигационных программах, ошибок в расчетах, просто разгильдяйства и беспечности экипажей, а также, вероятно, по другим, не всегда понятным причинам корабли продолжали попадать в Слепой Мешок.
С тем чтобы уже никогда не вернуться домой.
Конечно, случалось это теперь крайне редко. Но все же случалось. И среди космонавтов всех рас давно бытовало устойчивое выражение «попасть в Слепой Мешок», что означало, как выразился однажды в порыве лингвистического вдохновения Доктор, «обо….ться по полной программе без всякой надежды на перемену белья».
Когда Штурман умолк, Капитан долго чесал в своем рыжем затылке, после чего тихо спросил:
– Ты хочешь сказать, что мы попали в Слепой Мешок? В прямом смысле этого слова?
– Прямее некуда, – вздохнул Штурман. – Я эти координаты наизусть знаю и без компьютера. Да и вы тоже. На самом деле еще часа три назад у меня подозрение возникло, но надо было все тщательно проверить.
– Ага. То есть проверял ты тщательно?
– Трижды.
– Вот же… – сказал Капитан и выдал дальше тираду, которую за много лет совместных полетов Штурман слышал от него лишь дважды. И в обоих случаях ему не удалось эту тираду ни запомнить, ни включить звукозапись, чтобы потом выучить. И на этот раз он тоже не сумел ее ни запомнить, ни записать.
Разумеется, они сделали несколько попыток вырваться. Скорость «Пахаря» была достаточной для того, чтобы с ходу уйти в гиперпространство, а необходимые расчеты для возвращения на Землю Штурман произвел сразу, как только определился с координатами. Экипаж был предупрежден обо всем и терпеливо ждал в своих каютах, чем все закончится.
Все закончилось ничем.
Корабль входить в гиперпространство не желал.
После пятой попытки Капитан вздохнул и отключил привод.
– Что-то я проголодался, – сказал он Штурману. – А ты?
– Это от волнения, – заявил Штурман. – От волнения и переживаний. И вообще, я давно заметил, что вам в стрессовой ситуации первым делом есть хочется. Да и времени, если на то пошло, после нашего раннего завтрака прошло изрядно.
– Да, – вздохнул Капитан, глянув на часы. – Все объяснил, спасибо. Времени действительно прошло много. А сколько еще пройдет… – И, наклонившись к микрофону внутренней связи, громко сказал: – Предлагаю экипажу собраться в кают-компании на обед. Он же ужин и он же совещание. Умник, накрывай на стол, люди думать будут.
Поздний обед, ставший заодно и ранним ужином длился в молчании. Умник, прекрасно осведомленный о том безвыходном положении, в которое попал «Пахарь» и его обитатели, расстарался и уставил стол своими фирменными блюдами, которые обычно подавал только по большим праздникам, не забыв при этом и достаточное количество «Милого Джона» (вариант №5 – «Раздумье»). На ворчливую реплику Капитана о том, что, мол, «ишь, разносолов понаставил, словно на свадьбу», робот промолчал и, только когда люди и Вишня сели за стол, уже в дверях негромко заметил:
– В трудной ситуации хорошо поесть и выпить никогда не помешает. Сами же меня учили.
И с достоинством удалился.
– По-моему, он обиделся, – задумчиво сказала Вишня, глядя вслед Умнику. – Хотя я ни разу в жизни не видела обиженного робота. Впрочем, до нашего совместного путешествия я много чего не видела.
Капитан хмыкнул и уткнулся в тарелку.
Штурман встал и налил всем из графина «Милого Джона».
Доктор сделал вид, что пожимает плечами.
Оружейник застенчиво и грустно улыбнулся.
А Механик, пробормотав что-то вроде: «Да, Умник у нас такой… уникальный», – отхлебнул сразу половину бокала и схватился за ложку.
К десерту, однако, настроение за столом несколько переменилось. Обильная и вкусная еда вкупе с изрядной дозой антидепрессанта под названием «Милый Джон» сделали-таки нужное дело.
Первым, как всегда, не выдержал Оружейник.
– Я не силен в истории освоения космоса, – помаргивая белесыми ресницами, сказал он. – Но неужели не было ни единого случая возвращения из Слепого Мешка?