Человек-Т, или Приключения экипажа «Пахаря»
Шрифт:
Всё-таки женщина – это… всегда женщина. Даже такая, как Маша.
– Родная, да в чём дело-то? – не выдержал я. – Говори прямо, не стесняйся.
Дело оказалось в следующем. Один из Машиных любимых воспитанников, семилетний мальчик по имени Костя, попал в больницу с каким-то редчайшим заболеванием крови. По сути, на данный момент он находился при смерти. Спасти его могло лекарство, которое в ограниченных количествах выпускалось только в Соединённых Штатах и больше нигде. Папа мальчика Кости, очень, по Машиным словам, влиятельный и богатый человек, поднял на ноги
– Погоди, – сказал я в трубку. – Журналистские связи не чета связям деловым или дружеским. Ты слишком обо мне высокого мнения. Папа этого мальчика, он кто?
– Ох, Ленечка, не знаю. Костя всегда говорит, что его папа бизнесмен. Но мне кажется, что его бизнес… как бы сказать… не совсем честный.
– Почему ты так думаешь?
– Не знаю. Женская интуиция, наверное. И потом я видела его несколько раз. Знаешь, по манере общаться, по внешнему виду и окружению человека можно о многом догадаться.
– И ты догадалась, что он бандит?
– Я не знаю, бандит он или нет. В конце концов, где ты вообще в России встречал абсолютно честный бизнес? И пойми, мы не о папе Кости говорим, а о самом Косте. Если лекарство не найти в течении суток, то мальчик, скорее всего, умрёт. И мне тогда будет очень и очень больно. Ты это понимаешь?
– Я это понимаю. Я одного не понимаю. Как это такой богатый и влиятельный папа не смог достать для умирающего сына существующее – я подчёркиваю – существующее на свете лекарство. Слетал бы в Штаты, в конце концов – и все дела.
– У них там что-то не получилось с визой. И с человеком, который там, в Америке, лекарство это достал тоже что-то произошло, и он не смог вылететь в Россию. И передать лекарство тоже не смог. То ли полиция его арестовала, то ли ещё что-то в этом роде. И теперь…
– Погоди, тебе-то откуда все эти подробности известны?
– Я… я в больнице была. Костя попросил, чтобы я пришла. И там случайно услышала отрывок разговора. Ну и поняла, что дело совсем плохо. Поэтому и звоню.
– Ясно. Скажи, ты этому, Костиному папе, сказала, что попробуешь помочь?
– Конечно. Как же иначе? Но я твоего имени не называла, не беспокойся. Я просто сказала, что позвоню одному человеку, который, возможно, сумеет помочь.
– Так. А он что?
– А что он?
– Блин. Ну, он не спросил разве, что это за человек?
– Нет. Он только рукой махнул. Безнадёжно так, знаешь… И вздохнул. Мне даже жалко его стало.
– Ну, жалеть – это ваша прямая женская обязанность.
– Лёня, как тебе не стыдно!
– Ладно, считай, что я неудачно пошутил. Скорее всего лекарства этого действительно нет в Москве, раз уж Костин папа его достать не сумел. Как ты, говоришь, оно называется?
Я по буквам записал название лекарства и фирмы (кстати, довольно известной), его производящей, пообещал Маше, что сделаю все от меня зависящее и тут же ей позвоню и положил трубку.
Через
Господи, благослови человека, которому пришла в голову идея веб-камер, подумалось мне. И того или тех, кто не забыл установить такую камеру в Сан-Франциско. Но что, интересно, я буду делать, когда необходимо будет попасть в место, где веб-камер нет? Ладно, через несколько часов в Америке наступит утро, а пока неплохо бы поужинать и заодно обдумать свои новые возможности. Путешествия во времени. Да, господа, это вам не Юпитер. Можно, например…. Я поставил на огонь кастрюлю с водой, прилёг на диван и дал волю воображению.
Глава одиннадцатая
– Ощущаю вибрацию почвы, – сообщил Умник, заканчивая накрывать на стол завтрак.
Утро выдалось умытым, солнечным, и по сему случаю было принято решение завтракать под открытым небом.
– Вибрацию почвы? – приподнял кустистые рыжие брови Капитан. – Лично я ничего не ощущаю.
– Кроме голода, – добавил Оружейник, намазывая на хлеб масло.
– Вы и не можете, – сказал Умник. – Рецепторы не те.
– Но-но, – погрозил роботу пальцем Оружейник. – Ты наши рецепторы не замай! За своими лучше следи.
– Я и слежу, – буркнул Умник. – Именно поэтому мои рецепторы и ощущают вибрацию. Вчера её не было. А сегодня есть. На самой границе восприятия, но есть. Я ещё ночью её уловил. Или почти уловил. Но не стал вас будить, потому что, как уже сказал, не был уверен. Конечно, если вы не в настроении меня слушать, то…
– Э, погоди! – остановил его Капитан. – Извини. Просто уж больно утро хорошее для получения неприятных известий. Так что за вибрация?
Люди и Вишня прекратили жевать и разом посмотрели на Умника.
– Вибрация почвы, – терпеливо повторил робот. – Я её ощущаю. Дрожит почва.
– Давно? – осведомился Механик.
– Уже час и пять минут.
– Почему сразу не сообщил? – насупился Капитан.
– Не был уверен. Проверял.
– А теперь, значит, уверен?
– Теперь уверен. Потому что за этот час вибрация незначительно, но усилилась.
– Вишня, Охотник, вы что-нибудь чувствуете? – спросил Капитан.
– Я – нет, – ответил Охотник. – Но сейчас попробую.
Он соскользнул со стула, приник ухом к земле и замер. Вишня тоже сделала нечто похожее: поднялась из-за стола, подошла к ближайшему дереву, обняла ствол и крепко к нему прижалась.
Экипаж «Пахаря» молча и синхронно переводил глаза с одного на другую и обратно.
– Что-то есть, кажется, – сказал, наконец, Охотник, поднимая голову. – Но очень далеко.
– И глубоко, – добавила Вишня.
– Могу даже дать направление, – заметил Умник. – Хоть мне и не доверяют.
– Перестань, Умник, – поморщился Штурман. – Иногда ты становишься совершенно невозможным!
– Так откуда идёт вибрация, Умник? – спросил Механик.
– С той стороны, откуда мы сюда прибыли.