Человек в шляпе в стране Ксанад
Шрифт:
– Если бы с ней всё было нормально, не думаю, что вам было бы удобно так сидеть.
– Я… я её немного ушибла, – девушка чуть заметно прикусила губу.
– Боюсь, что вы могли её сломать. Если так – то вы поразительно мужественно держитесь.
– И что с того?
– Если вы уберёте револьвер, я мог бы попробовать помочь… Если что – меня зовут Танкред.
– Странное имя…
– Есть немного. Так как насчёт револьвера?
Девушка колебалась.
– А вы на меня не броситесь?
– Я похож на того,
Она скептически окинула взглядом мою помятую фигуру.
– Ещё как.
– Ну ладно. Тогда могу только пообещать, что бросаться не буду.
– Хорошо, – девушка уронила руки с револьвером и бессильно откинулась на каменную стену.
Нога была вывернута и рассечена чуть выше щиколотки. Стопу защитил жёсткий высокий ботинок. Я подобрал валявшийся среди камней деревянный стек и начал отдирать полосу ткани от полы мундира.
– Что вы делаете?
– Шину, – я свернул в клубок импровизированный бинт, – и отложите подальше револьвер, пожалуйста.
– Это ещё зачем?
– Я попробую вправить. Это может быть очень больно. Вдруг вы случайно выстрелите…
– Боитесь, я вас застрелю.
– Не боюсь. Но вот вторую ногу себе прострелите запросто…
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – она оттолкнула от себя оружие.
– «Я тоже надеюсь» – подумалось мне.
Дальше по проходу было ещё несколько провалов, поэтому идти было не так темно, как вначале.
– Кстати, меня зовут Вероника. Можно просто Ника…
– Странно, я думал будет Вера.
– Это было бы слишком банально…
– А вы любите оригинальность? И пожалуйста, держитесь крепче, но при этом старайтесь меня не задушить.
– Я стараюсь, но вы постоянно спотыкаетесь…
– Это возмутительно, но никто не нашел времени здесь подмести. Постоянно что-то попадается под ноги.
– Вы всегда такой многословный.
– Нет, только когда несу красивых молодых женщин.
– Я могу идти сама…
– Не можете.
– А вдруг это просто вывих?
– Может быть. Но идти по этим камням вы всё равно не сможете…
– А вы правда были… ну… этим?
– Отпетым головорезом?
– Нет. Гвардейцем.
– Не был. Я штурмовик.
Вероника замолчала.
– Надо сделать привал.
Она разжала руки и сползла на пол, охнув, когда зацепилась больной ногой.
– Я думала, вы гвардеец.
Я молча кивнул. Дыхания на ответ уже не хватало. Последние полчаса шахта шла на подъём.
– Вы такой галантный. Вы должны были быть именно гвардейцем, а не штурмовиком…
Я пожал плечами.
– А кем вы были до войны? – не унималась девушка.
– Студентом-неудачником.
– Я так и подумала…
– Что неудачником?
– Что студентом. А вы от природы такой язвительный?
Я понял, что действительно вёл себя уж слишком раздражённо. Понятное дело, с раненой девицей на руках о побеге можно больше не думать. Но не мог же я её просто бросить? Или мог? Война меняет человека. Каждого. Просто никому не дано предугадать, как именно. Я видел, и как домашние, милые и глубоко интеллигентные мальчики превращались в умелых хладнокровных убийц, и как записные храбрецы бросались на дно окопа и цеплялись за всё подряд, только бы унтер не вытащил их за бруствер. А насколько изменился я? Во что превратился за проведённые на фронте годы бывший гимназист и завсегдатай школярных забав и приключений?
– Простите. Сейчас я передохну, и мы пойдём дальше. Судя по запаху скоро должен быть выход.
Вероника принюхалась.
– Это и есть «запах свободы»? Я бы сказала, что какой-то прямо-таки конюшней пахнет. Или хлевом.
– Не думаю. Просто какие-то звери. Но раз звери, значит, где-то недалеко есть выход.
– Ой! – Ника испуганно моргнула, – я забыла револьвер. Там, во время перевязки.
– Ну забыли, значит, забыли, – револьвер благополучно лежал у меня в кармане, но девушке совершенно необязательно было об этом знать.
– А вдруг это тигр? Тот самый? Людоед?
– Не думаю…
– Я слышала хищники любят прятаться в пещерах. Может и он где-то здесь таится.
Девушка испуганно огляделась, как будто ожидала увидеть тигра прямо вот тут, в тесном коридорчике.
– Тогда нам крупно не повезло.
– Если бы у нас был револьвер…
– Он бы нам не помог. Это игрушка. Тигра ею не убить. Беритесь мне за шею. Мы идём дальше.
Тигра этим револьвером действительно не убить. А вот человека можно. Особенно в упор. И если он этого не ожидает. Интересно во что же я всё-таки превратился?
Воздух стал свежее и, судя по пробивавшемуся откуда-то спереди едва заметному свету – выход действительно близко. Под ногами стали попадаться отдельные признаки жизнедеятельности неких организмов. К счастью мне пока удавалось в них не наступать. Хуже были подозрения о том, какие именно организмы здесь жили.
– Я что-то слышу, – пробормотала Ника прямо над моим ухом.
– Спускайтесь и зажгите спичку.
Она послушно чиркнула. В проходе кто-то недовольно заурчал.
– Там кто-то есть!
Она выронила спичку и дрожащими руками зажгла вторую. Урчание приблизилось.
– Это тигр?!
Это было хуже. Это был медведь.
Шансы что-то сделать с огромным, крепким на рану зверем выстрелом из миниатюрного дамского револьвера – более чем призрачны. Разозлить разве. С другой стороны, шансы, что если ничего не делать, то всё обойдётся, ещё призрачнее. С третьей стороны, как утверждали прочитанные мною книги, схватив одну жертву, медведь забывает о других. Оставалось только выбрать, как поступить.