Человек войны
Шрифт:
– Фуфло японское, а еще «Citizen», твою мать... Нашли дурака поверить... Не-е! Мои «Командирские» получше будут! – Он посмотрел вокруг. – Какой же день-то сегодня, а?
И увидел молодую девушку, шедшую навстречу.
– Хамуда! – Андрей бросился к ней, как, наверное, бросается утопающий к спасательному кругу. – Ани мамаш мицтаэр! Тагиди ли, бвакаша, мотэк шели, эйзе йом ха-йом, эйзе таарих?! Ма шаа?! [28]
Девушка рванула в сторону так резко, словно перед ней был не человек, а привидение или арабский террорист. Она пробежала метров двадцать, удаляясь от Андрея на безопасное расстояние, а потом обернулась и проговорила скороговоркой:
28
Красавица! Я очень извиняюсь! Скажи мне, пожалуйста, сладкая моя, какой сегодня день, какое число?! Который час?! (иврит)
– Йом ришон, шлошим бе децембер!.. Шэва ва рэва... Цирих лиштот йютер пахот, хазир! [29]
– Тода, хамуда шели! Тода! [30]
Андрей пошел дальше по улице, продолжая разговаривать с самим собой:
– Хазир, бля! Права девчонка! Ты и есть самая натуральная свинья! Ни прибавить, ни отнять – грязный вонючий боров! Хазир, одним словом, он и в Израиле хазир! Мать твою! – Он пытался собрать свои мысли в кучу, но они почему-то разбегались в разные стороны, как напуганные тараканы. – Тридцатое декабря, воскресенье, значит. 19.15. Послезавтра Новый год. Твою мать!
29
Воскресенье, тридцатое декабря! Четверть восьмого... Надо меньше пить, свинья! (иврит)
30
Спасибо, красавица моя! Спасибо! (иврит)
Андрей был немало удивлен этому открытию.
– Вот это ты развлекся, капитан. Оторвался, бля.
И вдруг он резко остановился, прямо там, посредине тротуара, и стал с удивлением озираться по сторонам:
– А куда это я?
В магазин за водкой идти не хотелось. Да и... В кармане позвякивало всего-то несколько монет, и все – на хлеб хватит, а на водку уже никак!.. Неизвестно, на каком уж «автопилоте», но неделю назад Андрей, после того как приволок к себе в конуру те два «свежекупленных» дивана, отсчитал деньги на семь бутылок водки и «колы», а остальные спрятал. От самого себя! Он точно помнил, что прятал полторы тысячи долларов – за эти деньги можно было оплатить 5 месяцев проживания в «конуре» – но не помнил куда... И еще он понимал, что искать эти деньги бесполезно! Пока он окончательно не протрезвеет! Видимо, на каком-то 27-м чувстве Андрей осознавал, что дольше пить просто нельзя – окочуришься на хрен или войдешь в такой «штопор», что возврата назад уже не будет, останется только спиваться дальше.
И вот теперь он растерялся. Куда идти? Кому он нужен? Кто и где его ждет, и ждет ли вообще?
Но был один беспроигрышный вариант – Генка... Он всегда был рад Андрею, в каком бы состоянии тот ни был.
– В «Апельсин», – задал Андрей программу своему потасканному «бортовому компьютеру» и зашагал по улице.
Идти до ресторанчика «Апельсин», в котором работал его друг, было довольно далеко, минут тридцать, не меньше, но по крайней мере это было последнее место, в котором пел Генка и о котором помнил Андрей.
Он «включил» ноги и совершенно бездумно, следуя только заданной программе, пошел по улице.
Но до «Апельсина» Андрею добраться сегодня было не суждено... Проходя мимо ресторана «Версаль», из которого они с Геной были изгнаны чуть меньше года назад [31] , Андрей с удивлением услышал знакомый баритон, звучавший с первого этажа, где находился довольно вместительный бар. Генка только-только собирался запеть их любимую песню, а пока... Пока его слегка простуженный голос только говорил в микрофон:
31
События, рассказанные в книге «Подвиг в прайс не забьешь».
Андрей заглянул внутрь бара и увидел старую добрую компанию ребят с женами, которые работали в разных ресторанах кто официантом, кто барменом, кто поваром, а кто и пел, точно так же как Генка, будучи кабацким музыкантом. Все они знали Андрея, а он знал их. А еще он знал причину сегодняшних посиделок – завтрашний вечер, а особенно ночь, Новогодняя Ночь(!), была самым, наверное, «жарким» временем для них всех. Потому и встречали они Новый год по сложившейся традиции сегодня, на сутки раньше, в узком, «семейном кругу».
Кто-то из этой большой компании увидел Андрея и хотел было что-то сказать, но... Андрей не дал этого сделать, приложив палец к губам: тихо, мол... Генка сидел «во главе стола» спиной не только ко входу, но и к крохотному помосту-сцене, на которой стояла вся его аппаратура.
Андрей проскользнул за спиной своего друга и приблизился к помосту, на котором стояла такая же его «старая знакомая» Таня – довольно взрослая уже, сорокалетняя женщина, которая пела сама в каком-то из русских ресторанов, а иногда работала вместе с Генкой дуэтом.
– Привет! – прошептала она.
– Привет, Танюш! Дай микрофон, а?
Это было их с Генкой старой «игрой».
Иногда, от нечего делать, они вдвоем, «под бутылку беленькой», давали дуэтом целые концерты, которые пользовались неизменным успехом у посетителей.
Андрей когда-то, в своем нежном детстве, сумел-таки окончить музыкальную школу. Не такую именитую, конечно, как Генка Калюжный, школу имени Столярского, а обычную. Но все же... Сольфеджио он любил и ходил на эти уроки с превеликим удовольствием. Вот ему, благодарному ученику, преподаватели и сумели «поставить» не только пальцы «на гитару», но и голос «на попеть когда получится». Его пальцы, его руки с годами, проведенными в армии, потеряли былую легкость, огрубели и закостенели. А вот голос... Голос остался... Правда, с годами он тоже потерял звонкость, но для тех песен, которые Андрей любил, он был теперь «самое оно» – этот баритон «с трещинкой» как нельзя лучше подходил именно для таких песен «русского шансона»...
На «сцене» всегда было три микрофона, и Таня, не говоря ни слова, зная уже заранее, что будет дальше, протянула Андрею включенный «радиомикрофон» – именно эта песня была «фишкой» «дуэта» Андрей – Гена...
...А «Геныч» в это время, совершенно не подозревая о том, что происходит за его спиной, запел:
Заходите к нам на огонек!Пела скрипка ласково и так нежно.В этот вечер я так одинок,Я так промок, налей, сынок!..Дома ждет холодная постель,Пьяная соседка, а в глазах – похоть.Здравствуй, старый друг, метрдотель,Мадемуазель, привет, Рашель!..Сегодня болен я душой,Так выпьем же, друзья, со мной!..И тут запел Андрей:
Сядем у тапера за спиной...Реакция Генки была мгновенной!!!
Словно они уже давно отрабатывали именно такой «сценарий» песни, словно они виделись в последний раз не два месяца, а десять минут назад.
– Дамы и господа!.. – проговорил он в свой микрофон.
Посмотрите, люди, на его руки.– ...Разрешите вам представить...
Ну, давай сыграй, мой золотой.