Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2
Шрифт:
Если он поторопится, то успеет застать ее еще до того, как она похмелится до потери памяти.
Брайтон расставался с последним осенним очарованием. Холодный ветер жестоко трепал заросли тамариска, угрюмое седое море билось о берег, шурша галькой. Квартира тетушки Дины пропахла кошками, давно неубираемой пылью и духом пьянства. Лизандер вспомнил, как мама насмешливо говорила о ней как о лучшем средстве против депрессии. У миссис Бингем, платной компаньонки, были глаза надзирательницы, как у Горчицы.
– Миссис Хоукли в кресле. Не хотите чего-нибудь освежающего?
– Мне бы выпить.
Миссис Бингем предлагала кофе или чай. Лизандер настаивал на изрядной порции виски.
– О, боюсь, у нас в квартире не хранится спиртное.
Глядя на этого всклокоченного юношу, одетого совершенно не по погоде в майку и грязные белые джинсы, с плюшевым мишкой-коала в руках, трясущегося сильнее, чем даже его тетушка, миссис Бингем пришла к заключению, что алкоголизм в этой семье пустил глубокие корни.
– Кто там? – донесся промоченный джином вопль тетушки Дины.
Тетушка сидела в гостиной и под рев телевизора читала Дика Фрэнсиса с помощью огромной лупы. Она была одета в серое шерстяное платье, такое тесное, что оно перекосилось, обнажив вверх закатанный чулок и жирные дряблые бедра. Ее черный парик был ухарски сдвинут набекрень, некогда прекрасные черты лица огрубели от пьянства. Однако под набухшими, как белые личинки, веками ее налитые кровью глаза скрывали хитрость старого гиппопотама.
Большой полосатый кот довольно жмурился на ее коленях. Страх перед энергичным мужем тридцать пять лет заставлял ее быть трезвой и, соответственно, привлекательной, когда же он ушел в мир иной, она отпустила вожжи. Даже в своем потрясенном состоянии Лизандер ощутил огромную жалость к ней и пожалел, что не прихватил коробку шоколада.
– Это я, Лизандер, тетушка Дина.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать щеку, по которой красные жилки разбегались, как ручейки, он ощутил застарелый запах пота и джина «Гордон». Очевидно, платная компаньонка работала не так эффективно, как ей казалось.
– Вот и посмотрим киношку, называется «Бенгальские уланы», – сказала тетушка Дина очень старательно, чтобы скрыть некоторое нарушение речи. – Ну и все, как обычно, неправда. Да никогда они на границе не охотились с копьями на кабанов. Но Гарри Купер там – что надо. Извини, я не встаю – кошка на коленях.
– Прости, что помешал. Но мне нужно поговорить с тобой.
– Она предлагала тебе выпить? – спросила тетушка Дина, когда компаньонка бочком отошла от них, плюхнула свой твидовый зад на софу и продолжила вязать.
– Да все нормально.
Скорчившись в кресле рядом с электрообогревателем, Лизандер заметил, что коробочка с песком для кошки стоит рядом с креслом тетушки. Судя по запаху, ее давно не освежали. Он подавил в себе приступ тошноты.
– Ты все больше и больше становишься похожим на свою матушку.
Оба скошенных глаза тетушки Дины устремились на него.
– Именно о маме я и пришел поговорить. Глубокий вздох вспушил кошачью шерсть.
– А я-то все ждала, когда же это произойдет. Лизандер повернулся к миссис Бингем:
– Послушайте, не случится ничего ужасного, если мы поболтаем вдвоем.
– Моя работа состоит в том, чтобы оставаться рядом с миссис Хоукли.
– Да пойди же ты вон, – заворчала Дина. – Мы с моим племянником не собираемся ничего затевать. Да и ты ведь его небось уже обыскала, прежде чем впустить.
Когда разгневанная миссис Бингем вылетела из комнаты, кошка начала мурлыкать.
– Вульгарна, не правда ли? Уж никак не Тэтчер, – кричала Дина, перекрывая шум телевизора. – На следующей неделе прибудет еще одна, по объявлению, согласно которому имеет большой опыт общения с избалованными детьми.
Она засмеялась и закашлялась.
– Не возражаешь, если мы немного приглушим телевизор?
На экране Джейн Эшер рассуждала на своей уютной кухне о рождественском пироге. Она выглядела такой свежей, хорошенькой и столь чуждой окружающего Лизандера хаоса, что ему захотелось забраться туда к ней, в телевизор. Ее лицо стало ярко-оранжевым, потом замелькали каналы, и наконец Дина нашла ручку громкости.
Зажав руки между коленей, чтобы унять их дрожь, Лизандер глубоко вздохнул:
– О маме. Мне бы очень не хотелось тебя огорчать, но вообще-то папа завел себе новую женщину.
– Миссис Кольман. Я знакома с ней. Ее голос напоминает мне кудахтанье.
– Нет, еще одну. Ну а теперь она всячески обливает маму грязью, но я ей не верю, и мне бы хотелось убедиться, что она лжет.
– Ну а что она говорит?
– Что, что... мне очень жаль... что у нее был роман с Алистером.
– А...
Длинные пальцы Дины с длинными ногтями перестали ласкать кошку.
– И еще с кучей других.
За окном он увидел двух чаек и лодку с красным парусом, отчаянно сражающуюся с сильным ветром. Казалось, пауза тянется уже вечность.
– Ну, в общем, она была не очень верной женой, – сказала Дина.
– Она была? – Лизандер ужаснулся. – Ну так, значит, отец ее довел до этого. Ведь он же такое дерьмо.
– Твоему отцу пришлось много вынести. Они никогда не подходили друг другу. Он надеялся, что она успокоится, когда они обвенчаются. Он просто с ума сходил по ней. И в первый же день, когда он ушел к себе в комнату писать статью для «Зрителя», Алистер предложил ей показать сад. Когда я выглянула из своей спальни, я увидела, что они целуются в оранжерее. И все цветы помяты. Как на суперобложке работы Барбары Картланд.