Челтенхэм
Шрифт:
Тот только сморщился:
– Черри… Не знаю, что с ней делать.
– Для начала, заплати, – предложил Диноэл, быстро уловивший суть противоречий.
К тому времени все любовные пертурбации с Франческой, несмотря на стойкость Диноэловых симпатий и антипатий, были безвозвратно отправлены в архив, одноразовые и многоразовые дамы при всей широте выбора надоели хуже горькой редьки, а вот мысль о семейной жизни, напротив, окрепла. Посему Дин не стал откладывать дело на потом и незамедлительно объявился на следующем занятии той самой изостудии.
На задрапированной табуретке стояла угловатая гипсовая штуковина, аудитория была представлена двумя ребятишками, самозабвенно углубленными
– Эрик, я женюсь, – сказал он Скифу.
– Диагноз? – хмуро спросил Скиф.
– Нет второй Франчески на свете.
Скиф удовлетворенно кивнул:
– Убедительно. Валяй.
Не было никакого подготовительного периода знакомства и ухаживаний. Они совпали сразу и без колебаний. Сходили на какую-то выставку, Диноэл что-то рассказал, что-то показал, Черри зашла к нему в гости, да так там и осталась. Была ли это любовь? Со стороны Черри – несомненно, она была раз и навсегда потрясена личностью Дина, была убеждена, что ей несказанно повезло в жизни, и это убеждение сохранила до последнего дня их отношений. Диноэл же был вполне доволен, старался соответствовать в пределах своего тогдашнего эгоизма, принимал все уступки Черри как должное и ничуть не возражал против роли Юпитера, которому позволено то, что не позволено быку. А через несколько лет он вообще не мог себе представить жизни без Черри и был готов потешаться над любым другим устройством семьи. Ни малейших противоречий в интересах не было, и, хотя разные казусы случались, за все двенадцать лет совместной жизни даже в самых пиковых ситуациях не приключилось ни одной ссоры.
Это был дурной симптом – давление надо стравливать понемногу, не дожидаясь, пока разорвет котел, к тому же ссора – неотъемлемый элемент общения и узнавания друг друга, но в ту пору Дин этого не понимал.
Как бы то ни было, они слыли образцовой парой. Черри приохотила его к долгим прогулкам – в том числе и по Институтскому парку, который, как казалось Дину, он изучил до последнего куста, они исходили все заповедники в ближних и дальних окрестностях, добравшись даже до Баварского Леса, где у них появились любимые места. Черри приучила его к разным бесхитростным развлечениям вроде настольных игр или запуска воздушного змея и, кстати, войдя в шальную компанию контактерского спецназа, имела там шумный успех. К тому же целых двенадцать лет ему не надо было думать, какие брюки взять с собой в отпуск и как одеться на официальный прием.
Он много раз возил ее на Тратеру, вместе они объездили всевозможные моря-океаны (кстати, именно благодаря Черри Дин, человек до мозга костей сухопутный, узнал притягательную силу морской стихии), и как-то однажды, на прогулочной тропе над вечерним заливом им встретилась парочка – старик и старушка, седые, но вполне бодрые, шедшие им навстречу.
– Слушай, это мы! – восхищенно прошептал Дин. Черри лишь стиснула его руку – она и сама так думала, и никаких сомнений у нее не возникало. Тогда им обоим казалось, что они знают свою
Но нет. Не вышло. Жизнь, в отличие от кино, не останавливается на хеппи-энде. Она останавливается в другом месте. С чего же все пошло? Для Черри закончились времена учеников, рисовавших на оборотной стороне обоев, и инсталляций, сооруженных из картона, который они с Дином, давясь от смеха, сложным путем выкрадывали с центральной городской свалки – однажды угодили под включившийся конвейер, то-то было приключение.
Черри наконец заметили. Ее пригласили в одну фирму, затем – в другую, при одном названии которой у знатоков на некоторое время с лица исчезала всякая мимика, затем она вошла в рейтинг. Пусть пока не в первую десятку, но все равно – талант и все то же стоическое упорство сделали свое дело – как дизайнера ее начали приглашать к себе люди с именами из глянцевых журналов. Деньги и положение отличались от прежнего как небо от земли, и с какого-то момента следование приоритетам Диноэлова вкуса перестало быть главным делом ее жизни. Площадь территории вседозволенности под названием «Диноэл Терра-Эттин» начала потихоньку сокращаться.
Но дело, разумеется, не в деньгах. Новая работа дала ей власть, к которой у Черри не было никакого иммунитета, и вот тут начали открываться вещи, которых прежде никто себе представить не мог. Начальником Черри оказалась жестким и нетерпимым, а ее непоколебимая уверенность (по примеру Юлия Цезаря), что любая проблема может и должна быть решена уже в самый момент возникновения, стала бичом и проклятием для подчиненных. Вирус лидерства, всегда живший в ее крови, вдруг фантастически размножился, заполонил собой все пространства, какие можно, и начал потихоньку просачиваться куда нельзя.
На первых порах у Диноэла на все происходящие изменения просто хватало юмора. Потом он пытался осторожно объяснять, что дом и работа – разные понятия. Черри соглашалась, но заложенная в ней когда-то все того же старинного образца закалка против любых внешних влияний плохо поддавалась Диноэловым увещеваниям. Времена поменялись. Возможно, в каких-то вопросах их семейной жизни, которых Дин попросту не замечал, у нее иссякло терпение. Возможно, круг новых знакомств, уводивший ее из дома, переставил акценты в ее миросозерцании. В любом случае Диноэлу все меньше нравилось терпеть чье-то командование еще и у себя на кухне.
Вмешалось и еще одно деликатное обстоятельство – на подходе к рубежу сорокалетия и без того не отягощенная излишним весом Черри начала стремительно усыхать. Бороздчатые морщины стали забираться в места, где им никак не положено быть. Для Диноэла, весьма и весьма чувствительного к эстетике постельной стороны отношений, это было серьезным ударом. «Давай тебя срочно откармливать», – сначала в шутку, а потом все серьезнее говорил он Черри. Но та полагала устройство их семейной жизни настолько несокрушимым, что на подобные мелочи просто не обращала внимания.
А зря.
Ко всему прочему, как раз в этот период Черри, видимо, чувствуя приближение поворотного возраста, отчаянно захотела ребенка. О проблемах Дина в этом вопросе ей было известно, но она предлагала рискнуть – теперь она верила в то, что ей все по плечу. Диноэл, хотя и не ждал ничего доброго от этой затеи, согласился на все эксперименты, помня, что вердикт научных светил все же оставил ему один шанс из ста тысяч. Черт его знает, а вдруг именно Черри…
Чуда, однако, не произошло, и Диноэл предложил поставить точку на этой истории и смириться с судьбой. Но несгибаемую Черри, переполненную свежей верой в себя, остановить было невозможно. Решение, как всегда, родилось мгновенно: «Не получилось с тобой – заведу без тебя».