Чем черт не шутит
Шрифт:
– А где мой ключ?
– Ты пока еще не совсем свой.
– А если мне нужно будет выйти?
– Куда?
– Ну… Не знаю.
– Сиди и работай. – Я бросил взгляд на пустые коробки из-под пончиков. – Отрабатывай свой хлеб. И вот это еще глянь. Может, пригодится.
Я положил на стол пластиковую папку с распечатанными на принтере страничками.
– Это что? – раскрыл папку Цигель.
– Информация из глаза кошки, – ответил я таинственным голосом.
Странное дело – Цигеля это ничуть не удивило. Возможно, потому что все мысли его
– А обед?
– Ты еще не наелся?
– Обед – это не повод набить желудок, а форма обрядового поведения, не позволяющая человеку забыть о том, что он есть продукт цивилизации. Ежедневно обедать, это все равно, как чистить зубы или обрезать ногти.
Я бы мог с этим поспорить, но сейчас не хотел.
– Пицца годится?
– Вполне.
– Там есть телефон пиццерии, – я указал на доску у входной двери. – Скажи, пусть запишут на мой счет. Мы у них постоянные клиенты. Все?
– Сколько можно заказать?
– Сколько съешь. Теперь все?
– Теперь – все. – Физиономия Цигеля расплылась в счастливой улыбке. – Спасибо, Дмитрий Алексеевич!
Наверное, в тот момент мне следовало насторожиться. Но, увы, я думал не о том.
– Можно я возьму твое пончо и шляпу? До вечера.
– Зачем? – оторопело посмотрел на меня Цигель.
– Нужно демона превратить в человека. – Я взглядом указал на Игоря Набериуса.
– А, ну тогда, конечно, возьмите, – кивнул ти-кодер.
Я сгреб со стола верхнюю одежду Цигеля и вручил ее демону.
– А это не слишком броское одеяние? – смутился Набериус.
– Вот именно, – улыбнувшись, я щелкнул пальцами. – Демон на себя такое никогда не наденет. Верно?
– В общем, да, – вынужден был признать Игорь.
– Значит, даже святоши не заподозрят в тебе демона. Все! – Я хлопнул в ладоши. – Двинулись!
Мы вышли из подъезда и сели в машину Анса. Я с Гамигином – спереди, демоны-филеры – сзади.
– Чуть не забыл. – Я повернулся назад, отогнул лацкан кожаного пиджака Маракса и снял с него «клопа».
Профессиональная вежливость.
– И давно он на мне? – поинтересовался демон.
– Пару дней.
Я аккуратно убрал «клопа» в капсулу. Глядишь, еще когда пригодится. «Клопы» на улице не валяются. Тем более качественные, ручной сборки.
– Поехали.
Анс вел машину быстро, но аккуратно. Так, чтобы даже автоинспектору не к чему было придраться.
– У вас есть оружие? – спросил я у демонов-агентов.
– Табельное, – ответил Маракас.
Это значит – иглометы с нелетальным нейропаралитическим составом. Оружие эффективное на близком расстоянии. Но в той ситуации, к которой мы приближались, решающую роль должны были сыграть не точность исполнения, а спецэффекты. Грохот, крики, вонь порохового дыма. Я уже представлял, как размажу Метатроновы губы по его же зубам рукояткой своего «Иерихона».
– У нас этого добра на всех хватит, – процедил сквозь зубы Гамигин.
Ну, если Анс так говорит, то я спокоен. Гамигин мало того что понимал толк в оружии, он еще и любил его. Любил примерно так же, как я джаз. А может быть, и сильнее. Он знал о каждом образце ручного огнестрельного оружия все. И даже немного больше. Как какой-нибудь коллекционер нэцкэ, он мог рассказать захватывающую историю о любом предмете из своего собрания. Оружие внушало ему уважение своей эстетической целесообразностью, техническим совершенством и завершенностью каждой линии. Это не я придумал – так сам Анс говорит. При этом сам процесс стрельбы не доставляет ему ни малейшего удовольствия. Даже по мишеням.
Встреча с Виктором была назначена на улице Сальвадора Альенде, возле стадиона «Юность». Не заметить его белый дрэговый «Додж-Челенджер» было просто невозможно. Машина лезла в глаза, как муха, севшая на экран телевизора во время эротической сцены. Впереди нее стояла темно-синяя милицейская машина, разукрашенная проблесковыми маячками, как новогодняя елка. Судя по тому, как блестела машинка – и это несмотря на осеннюю слякоть, грязь и традиционное московское бездорожье! – сидел в ней, как минимум, полковник. А то и два.
Взгляд, которым одарил меня Анс, показался мне не то удивленным, не то осуждающим. Напрасно он так. Это ведь не я Виктору машину выбрал и эскорт к ней приставил.
– Паркуйся, – кивнул я, сохраняя на лице невозмутимое выражение.
Так было надо. Кто-то ведь должен делать вид, что все идет по плану.
Анс припарковал «Хэлл-мобиль» в сантиметре от заднего бампера «Доджа».
– Что дальше? – спросил он, не снимая руки с руля.
Ничего не ответив, я запахнул плащ, поправил шляпу и вышел из машины.
Порыв ветра хлестнул по щеке. Как будто я нанес ему смертельное оскорбление, за что он теперь требовал от меня сатисфакции. Не дождется! Не до него сейчас.
Стекло со стороны пассажирского сиденья плавно опустилось в тот самый момент, когда я к нему подошел.
С последней нашей встречи Виктор почти не изменился. На вид ему было около пятидесяти. Но выглядел он моложаво. Лицо гладкое, чисто выбритое. Без каких-либо следов скрытых или явных пороков. В машине даже куревом не пахло. Только каким-то тонким парфюмом. Острый нос, небольшие, живенькие глаза. На висках глубокие залысины. Да и на макушке уже просматривается проплешина. Одет в дорогой темно-синий, в крупную полоску костюм. В кармашке – малиновый носовой платок, сложенный каким-то особо причудливым образом.
– Добрый день. – Я коснулся кончиками пальцев края шляпы.
Как будто честь отдал.
А может, придержал от порыва ветра.
Взгляд, устремленный на меня, был откровенно оценивающим. Виктор словно прикидывал в уме, сколько на меня можно поставить. Однако лицо его оставалось бесстрастным, как у индейца на переговорах. Прочесть что-либо на нем было решительно невозможно.
Мы с минуту молча смотрели друг на друга, причем оба не испытывали при этом ни малейшего неудобства или неловкости. И это было хорошо. Это могло стать началом взаимопонимания.