Чемодан пана Воробкевича. Мост. Фальшивый талисман
Шрифт:
— Ох как нежелательно, — покачал головой Трегубов. — Бандеровцы могут воспользоваться этим, начнут распускать всякие слухи…
— Что же делать? — перегнулся через стол Левицкий.
Трегубов поднял правую бровь.
— Без обыска не обойтись. Но это ох как нежелательно… — повторил он.
— Подождем до двенадцати, — предложил Левицкий. — Если умно провести операцию, никто не узнает, что мы побывали в соборе.
— Без каноника не обойтись, — возразил майор. — Болен он там или нет, а придется брать с собой. А может, капитан нащупал какой–то узелок и распутывает его?
— Позвонил бы, — заметил Левицкий. — За девять часов так или иначе, а успел бы сообщить.
Трегубов встал.
— Следует уладить некоторые формальности, — объяснил он. — Разрешение прокурора на обыск, ну и пригласить представителя управления по делам церкви. Вы обедали, лейтенант? — повернулся он к Ступаку.
Год был не очень–то сытный — первый послевоенный год, — и лейтенант мог перекусить только в управленческой столовой, а она работала до девяти. И все же Ступак отказался, хотя и невольно проглотил слюну.
Трегубов догадался.
— Давай, лейтенант, давай. — Взял его за плечо: — Пойдем, у меня есть НЗ — накормлю.
Дальше отказываться было неудобно, тем более что впереди долгая ночь, и кто его знает, как все обернется…
После часу ночи две оперативные машины остановились у переулка возле собора. Отец Валериан вылез в сопровождении чекистов в штатском. Ступак взял у него ключ и открыл тяжелые, кованые двери. Они даже не скрипнули, петли регулярно смазывали — в соборе был хороший хозяин.
Каноник включил свет. Несколько лампочек осветили центральную часть собора. Хоры и купол скрывала темнота, темно было и в притворе, и в боковых закоулках, и Левицкому все время казалось, будто на него из темноты смотрят десятки суровых лиц — смотрят и осуждают. Пожал плечами, словно сбрасывая с себя какую–то тяжесть, и подозвал каноника.
— Вам уже сказали, — начал он, глядя прямо в глаза священнику, — почему мы вынуждены поступить именно так и что наши действия не имеют целью осквернить храм. Надеемся на вашу искренность и желание всемерно содействовать органам власти.
Отец Валериан ощетинился.
— Я протестовал и протестую против этого незаконного акта, — зло сказал он, — и буду жаловаться!
— Законный он или незаконный, судить не вам! — резко ответил полковник. — Вы имеете право жаловаться, но сможете это сделать только завтра, вернее, — он взглянул на часы, — сегодня днем.
— Я очень болен, — начал каноник, — поднимать с постели больного человека негуманно.
— Наш врач не нашел у вас никаких болезней, — вмешался Трегубов. — Он считает, что эта прогулка не повредит вам. Скажите, — вдруг спросил он, — есть ли под собором подвал?
Каноник выдержал его пытливый взгляд.
— Только усыпальница под алтарем.
— Можно посмотреть?
— Прошу.
Трегубов сделал знак подчиненным, чтобы начинали, а сам с Левицким проследовал за каноником.
В усыпальницу было проведено электричество, и отец Валериан включил свет. Смотрел с нескрываемой иронией, как шарили непрошеные ночные гости — ощупывали все гробницы, выстукивали каменные стены. «Ищите, голубчики, ищите, тут сам дьявол ничего не найдет, не то что вы…» Сел на ступеньку и демонстративно углубился в молитвенник.
Через час обыск закончили, и старший группы доложил Трегубову, что ничего подозрительного, тем более каких–нибудь следов капитана Кирилюка, в соборе не обнаружено. Трегубов отвел Левицкого в сторону.
— Придется извиниться и отпустить попа, — поднял он правую бровь.
— Не нравится он мне, — признался Левицкий, — слишком уж спокоен. Переборщил святой отец. Или действительно нервы у него железные…
— Но ведь доказательства… Где доказательства? Можете идти… — Трегубов махнул старшему группы. — И вы тоже, — отпустил он представителя управления по делам церкви. — Мы сейчас выйдем.
В соборе стояла такая тишина, что было слышно, как каноник листает страницы молитвенника. Левицкий и Трегубов отошли на середину церкви и разговаривали шепотом.
— Может, напрасно так поступили, — засомневался и Левицкий. — Кирилюк мог выйти из собора вслед за каноником, и с ним что–нибудь случилось…
— Несчастный случай? — улыбнулся Трегубов. — Исключено. Если бы в городе что–нибудь случилось, я бы знал. Что у вас, лейтенант? — обернулся он к дверям.
Левицкий посмотрел туда же и увидел Ступака, делавшего какие–то знаки, Понял: лейтенант не хочет привлекать внимания каноника — и слегка подтолкнул Трегубова к притвору.
— Вот… — Ступак осторожно развернул клочок газеты я показал два обыкновенных автоматных патрона. — Нашли тут рядом, в сарайчике.
— Ну и что же? — не понял Трегубов. — Мало ли их тут валяется!..
— Свежесмазанные… — возразил лейтенант. — Кто–то потерял совсем недавно.
— Где сарайчик? — заинтересовался полковник. — Проводите нас туда.
В сарайчике хранились дрова. Распиленные и нарубленные, они были сложены аккуратными штабелями у задней стенки. Тут же стояли козлы, валялся топор. Левицкий машинально поднял его и провел пальцами по лезвию. Видно, давно уже не пользовались им — выщерблен и затуплен, с пятнами ржавчины.
— Вот тут нашли. — Ступак посветил фонариком у входа. — Конечно, этого добра после войны всюду хватает, но будто вчера потеряны…