Чемодан пана Воробкевича. Мост. Фальшивый талисман
Шрифт:
Машину оставили на соседней улице. Заремба издали указал забор усадьбы Чмыря. Кирилюк послал двух оперативников, чтобы заняли позиции с тыла, а сам поискал Ступака. Лейтенанта нигде не было, и Кирилюк уже решил, что Сливинский куда–то направился, а Ступак пошел за ним, когда из переулка за усадьбой тихо свистнули.
— Что там?.. — недовольно начал Петр, свернув за угол, и осекся. Второй оперативник стоял на коленях над телом, прижав ухо к сердцу. — Ступак! — ужаснулся Кирилюк.
— Мертв… — ответил оперативник. — Проломлен висок…
— Возьмите машину — и в больницу! Быстрее! — Кирилюку не хотелось верить в смерть светловолосого юноши, с которым успел подружиться. — Никого не выпускать из усадьбы.
По дороге Петр заметил в двух кварталах отсюда вывеску какого–то учреждения. Наверняка там есть телефон. Побежал что есть духу.
— Сейчас перекроем все дороги, — с полуслова понял его Левицкий. — Посылаю к вам проводника с собакой. Выезжаю и сам.
Собаку пришлось везти из Дрогобыча. И полковник приехал одновременно с крытой милицейской машиной. Овчарка сразу же взяла след, покружила возле калитки и повела к Бориславскому шоссе. Машина с Кирилюком и еще тремя вооруженными работниками госбезопасности пошла за ней.
Левицкий остался возле усадьбы Чмыря. Один из оперативников перелез через забор, поднял щеколду. Левицкий пошел по дорожке к дому.
Чмырь стоял на веранде и смотрел, как приближается к крыльцу немолодой мужчина в штатском. Когда возвращался домой, почувствовал что–то подозрительное: несколько здоровенных лбов торчали на перекрестке под орехом, сосед–пенсионер прилип к калитке и с любопытством смотрел на Чмыря. Жена только успела сказать, что Сливинский удрал, захватив лишь желтый чемодан, как на улице послышался шум мотора, залаяла собака и теперь вот этот… Приближается медленно, неотступно, как само возмездие, в которое не верил, не хотел верить, но все же ждал. И вот дождался.
Когда Левицкий ступил на лестницу веранды, Чмырю хотелось бежать — все равно куда, в комнату, на чердак, лишь бы подальше от этого, который сейчас скажет… Знал, что он скажет, и знал, что бежать некуда. Стало трудно дышать, колени почему–то подогнулись, поискал рукой, на что опереться, не нашел и упал под ноги человеку, который поднялся на веранду.
Левицкий хотел поддержать его, но не успел.
— Врача! — крикнул полковник сотруднику, стоявшему у калитки.
Врач пощупал пульс Чмыря.
— Тут уж никто не поможет, — сказал он. — Прекрасная смерть — упал, и нет…
— И нет еще одного свидетеля, — пробурчал полковник. — Или преступника…
В комнате сидела на кровати толстая женщина.
— Вы супруга Мирона Юлиановича Чмыря? — спросил полковник.
Женщина не отвечала, только смотрела полными ужаса глазами. Левицкий повторил вопрос — лишь тогда кивнула.
— Вот ордер на обыск, — подал ей бумагу. Приказал сотруднику: — Пригласите понятых.
Понятые — соседи Чмыря — поднялись на веранду, с любопытством заглядывали в комнату. Жена Чмыря сидела неподвижно, не сводя глаз с полковника. Тот принялся расспрашивать:
— Жил у вас в последнее время Модест Сливинский?
— Пан Модест… фамилию мне не говорил.
— Где он?
— Только что ушел…
— С вещами?
— Взял только чемодан. Саквояж остался вон там, — показала на дверь кладовки.
— Проверьте… — приказал полковник оперативникам. Спросил у хозяйки: — Кто был со Сливинским?
Женщина несколько секунд молчала — обдумывала ответ.
— Жена.
— Фамилия?
— Не знаю. Называли Ядзей.
— Где она?
Женщина пожала плечами, отвела глаза:
— Уехала куда–то.
— Когда?
— Три дня назад.
Теперь отвечала быстро. Вдруг уголки губ у нее опустились, и она нервно задвигалась на кровати. На пороге кладовки стоял оперативник с саквояжем и черным чемоданом. Положил их на стол. Полковник откинул крышку чемодана. Платья, ночные рубашки, чулки и другие предметы дамского туалета… Искоса посмотрел на жену Чмыря — такое платье вряд ли полезет на нее.
— Ядзины вещи? — спросил он.
Женщина отодвинулась на край кровати.
— Впервые вижу, — ответила уверенно, но полковник понял, что лжет. — Может, забыла?
Левицкий подумал, что Ядзя бросила бы чемодан только в двух случаях: если бы убежала от Сливинского или, наоборот, скрылась вместе с ним. Второй вариант был маловероятен — вряд ли такой старый волк, как Сливинский, взял бы ее с собой теперь, когда земля начала гореть под его ногами. Сбежать Ядзя, конечно, могла, но зачем? Ехала ведь сюда по своей воле… Вдруг Левицкий вспомнил, как у жены Чмыря опустились уголки губ, когда она увидела Ядзин чемодан. Подозвал оперативника, что–то сказал ему на ухо и взялся за саквояж. Так и знал: ничего не стоящие вещи… Пижама, носки, сорочки, галстуки, белье, дорожная куртка. Прощупал карманы куртки и, еще не веря в удачу, вытащил удостоверение на имя агронома Станислава Пилиповича Секача.
— Где Заремба? — выбежал он на веранду. Оперативник кивнул на кусты смородины, за которыми что–то разглядывал на земле Заремба. — Евген Степанович, можно вас на минутку?
Заремба вылез из–за кустов.
— Там такое свинство собачье… — начал он.
Но Левицкий не дал договорить и раскрыл удостоверение:
— Он?
— Он, голубчик…
— Вот и будем иметь фото! — сказал Левицкий так, словно уже держал Сливинского за руку. Заремба иронически посмотрел на него, и полковник смутился. — Все же легче, — пояснил он. Передал удостоверение оперативнику: — Немедленно размножить!
— Да вот что, — наконец смог вставить слово Заремба, — за смородиной свежевыкопанная яма. Надо бы посмотреть…
Двое оперативников быстро откинули землю и вытащили тело Ядзи, завернутое в простыню. Полковник приказал привести хозяйку. Увидев, что труп найден, хозяйка вцепилась обеими руками в перила и заголосила:
— Я не убивала!.. Поверьте мне, я не убивала! Это они! Я все расскажу… Но я не убивала!
— Арестовать! — приказал полковник.
Приехала санитарная машина, забрала тела Чмыря и Радловской, а Кирилюк все еще не возвращался. Левицкий следил за тем, как быстро и умело обыскивают дом работники Дрогобычского управления МГБ, обдумывал новую ситуацию. Был уверен, что Ступака убил кто–то из сообщников Сливинского. Чмырь не убивал — вряд ли ждал бы, пока за ним придут. Действовал кто–то храбрый и хитрый: Ступака голыми руками не возьмешь. Наверное, Сливинский уже установил связь с кем–нибудь из бандеровцев…