Чемпион

На мгновение Макрон и Паво были слишком ошеломлены, чтобы ответить. Холодная тишина повисла над мужчинами, пока Мурена позволил своим словам дойти до их сознания. Наконец, Макрон заговорил.

–

Мурена уставился на Макрона, но скрывая свое раздражение: - Я совершенно серьезно, - ровным голосом ответил он.
– И у Палласа, и у меня есть свои причины желать смерти самого ценного гладиатора Рима.

– Ты зря стараешься, - резко ответил Макрон. - Нам нечего тебе ответить.

Мурена приложил немало усилий, чтобы подавить свою ненависть к солдату. Откашлявшись, он сказал: - Я понимаю, что у нас были разногласия в прошлом, оптион. Я надеялся, что теперь мы сможем отложить в сторону эти разногласия и обсудить наше общее дело.

– Чушь! Раньше галл станет императором, чем я буду иметь дело с таким, как ты. Теперь, если ты закончил, мы должны вернуться к тренировкам.

Макрон повернулся, чтобы покинуть кабинет. Паво схватил его за запястье и наклонился к его уху, в то время как имперский помощник стоял, сердито глядя на обоих мужчин.

– Разумно ли это? Давай его выслушаем! - произнес Паво, понизив голос, чтобы помощник их не услышал.

Макрон скривился: - Ты же не всерьез предлагаешь нам выслушать этого ублюдка, - после всего, что он тебе сделал?

Паво пожал плечами: - Он говорит, что мог бы нам помочь.

Макро выглядел шокированным: - О, боги, парень!
– прошипел он сквозь стиснутые зубы.
– Два дня назад тебя пытались отправить в загробный мир в групповом бою!

– Я знаю, - ответил Паво, подавляя свою ненависть к помощнику.
– Но какой у нас выбор? Мы оба видели, как Гермес вчера распотрошил Критона. Нам нужна всякая помощь, которую мы можем получить.
– Он повернул голову в сторону помощника. - Даже если она будет исходить от предательского грека.

Макрон цокнул языком и на мгновение задумался.

– Вот, дерьмо. Ты прав.
– Пыхтя сквозь ноздри, солдат снова повернулся к Мурене. - Хорошо. Мы тебя выслушаем.

Мурена холодно посмотрела на Макрона: - Все, что мы с Палласом делали, было по приказу Императора Клавдия. Надеюсь, вы понимаете, что в наших действиях не было ничего личного.

– Не оправдывайся, Просто скажи нам, как ты собираешься нам помочь, - перебил его Паво.

На губах помощника мелькнула улыбка: - Я знаю, как сильно ты хочешь увидеть поражение Гермеса на Арене.

Паво зажмурил глаза, вспоминая данную им клятву не успокаиваться, пока не отомстит за смерть отца. Гнев забурлил в его венах, когда он обдумывал свое затруднительное положение. С одной стороны, он ненавидел Палласа и Мурену. Они были, по крайней мере, частично, виноваты в его опале, и ему на мгновение пришла в голову мысль, что они могли быть ответственны за вызывающую отвращение демонстрацию отрубленной головы его отца. Но, с другой стороны, Паво был полон решимости убить Чемпиона Рима, даже если это означало поиск перемирия с вольноотпущенниками, замышлявшим обесчестить род Валериев. Как бы его ни раздражала эта мысль, он в частном порядке признал, что у него нет другого выбора, если он хочет одержать победу над Гермесом.

Он открыл глаза и кивнул: - Больше, чем что-либо.

Мурена озорно улыбнулся Паво и осмотрел свои ногти.
– Если верить этим ничтожным дельцам по ставкам, зарабатывающим себе на жизнь вокруг Большого Цирка, Гермес - непревзойденный боец.

– Это правда, - вмешался Макрон. Он угрюмо кивнул своему юному подопечному.
– Мы сделаем все возможное, чтобы доказать, что эти жадные ублюдки не правы, не так ли?

Паво вздрогнул от демонстративного неповиновения со стороны Макрона. Он восхищался оптионом за его мужество и стальную решимость перед лицом смерти. Но болезненное ощущение грызло его внутренности, когда он столкнулся с перспективой ужасного падения на Арене. Даже демонстрация поддержки со стороны Макрона не смогла скрыть ужасную правду. Победить Гермеса было практически невозможно.

Мурена сцепил руки под подбородком и посмотрел в окно. После долгой паузы он сказал: - У нас с Палласом есть способы, скажем так, уравнять шансы.

Паво наклонился вперед: - Почему ты хочешь мне помочь? Если Гермес победит в нашей битве, я умру. Разве не этого ты пытался добиться за последние месяцы?

Резко отвернувшись от окна, Мурена на мгновение посмотрела на гладиатора: - Ты можешь не знать об этом, молодой человек, и я уверен, что оптион вообще ничего не знает об этих вещах, но в этих стенах, пока мы говорим, разворачивается жестокая борьба за власть. Борьба такая же отчаянная, как на любой гладиаторской Арене.

Его слова вызвали насмешливое ворчание у Макрона, который закатил глаза, глядя на вольноотпущенника.

Мурена пристально посмотрела на солдата: - Я знаю, что политика Рима тебя не интересует, оптион. - Он фыркнул с сарказмом.
– Без сомнения, ты предпочел бы унизиться выпивкой в одной из таверн или, может быть, удовлетворить свои еврипидовы потребности в борделе.

Макро выглядел озадаченным: - Еврип ...
– что?

Мурена улыбнулся и покачал головой: - Неважно. Вам обоим важно кое-что понять. Императорский секретарь консультирует Клавдия со дня его провозглашения Императором. С моей помощью Паллас провел Его Императорское Величество через бурные воды первых дней своего правления. Его политическая проницательность помогла Клавдию стать законным наследником пурпурной тоги.

– Кто-то может сказать, что убийство его врагов тоже ему помогло, - сухо заметил Паво.

Помощник сердито посмотрел на гладиатора, уязвленный правдивостью этого заявления. Паво знал, что через несколько месяцев после того, как Клавдий взошел на престол, влиятельные сенаторы и видные члены Императорского Двора все еще исчезали с улиц Рима.

– Мы хорошо послужили Риму, - защищаясь, возразил Мурена.
– Паллас оказался очень ценным доверенным лицом и заслужил доверие Императора в важных государственных делах. Но теперь мы обнаруживаем, что нашему влиянию угрожает другой вольноотпущенник. В последнее время он довольно близко сошелся с Клавдием. Я говорю конфиденциально, конечно.