Чемпионат
Шрифт:
– Милый, а вот как думаешь, это ли не мысли о высоком, - поддела его Лера, улыбаясь глазами. Она была и сейчас необыкновенно хороша – в ярком солнце, локон выпал из хвоста, глаза тянут глубиной.
– Ой, ну, Лерк, я ж не зря с отцом лазал на Алтае. Все эти эффекты я знаю. Вкалываешь, и в этом смысл. В этом радость бытия. Я к тому, что, может, новое что-нибудь придумается. Атмосфера особая. Да, красиво, да, непривычно. Но, по сути, всё то же самое.
– О! Циник какой у нас вдруг нашёлся, – кивнул жене Тимур на Боброва. – А на «равнине» так любит
– Ладно, ладно. Ценю твою провокацию, - покорился Юра. – Конечно, конечно, здесь, наверху лучше чувствуется вечность, понимаешь, что и почём. Лерусь, вот ты ощущаешь зуд?
– Милый, прости за интимную подробность, но вроде бы я достаточно часто моюсь, - Лере было весело и не хотелось говорить о сёрьёзном. Однако ж Юра не отступал:
– Это очень хорошо, что ты чистоплотная. Но вот ощущаешь ли ты потребность в действии? Что-то такое свербит, не давая покоя – «Чтобы поделать, чтобы поделать»?
– Этот «зуд», как ты выразился, легко удовлетворяется моей работой и всякими увлечениями, - Лере хотелось отвязаться от этого разговора. Она знала, к чему он приведёт. Однако ж Лиля не дала увильнуть с нахоженной тропы.
– В этом случае, Юр, у женщин совсем не такая неусидчивость, как у вас, у мужчин.
– Нет, ну то, что женщины велико отличаются от мужчин, это я не только из книжек знаю, и так вижу, - Юра заулыбался. – Но что ты конкретно имеешь в виду?
– А то, что вся женская неустроенность либо от отсутствия мужчины, либо от отсутствия детей.
– Что и требовалось доказать, - пробормотала Лера и отвернулась от солнца.
Повисло молчание. Юра уставился на Леру, как будто заново осознавая её существование. И вновь, вновь в нём всё перевернулось. Опять сознание допустило переворот. Они хоть и были влюблены беспробудно и без остатка, строили планы и жили друг другом, о детях не говорили ещё ни разу. Он с горечью понял, что он-то не думал, а Лера думала! Что она ждала от него таких мыслей и слов, пряча в своей женской мудрости своё же женское желание. Он, ошарашенный, подошёл к жене и обхватил её руками.
– Однако ты его потрясла. И место такое подходящее, – Тимур тоже был озадачен. Они с женой отошли в сторонку.
– Да, чего-то эффект какой уж совсем сильный. А всё от того, что он ещё пацан, не смотря на всю свою гениальность. Таких вот простых вещей не знает, – Лиля была сурова.
– Ну, в общем, да – возраст-то ещё юный совсем. Просто их любовь зрелая безотносительно возраста, поэтому, думаю, ты права. Всё же он должен существовать не только своими идеалами. Его энергии должно хватать на всё, – Тимур вздохнул. Их с Лерой родительская судьба не сложилась. Вот они и беспокоились за полюбившуюся им молодую пару.
А Юра тем временем целовал солёные щёки Леры, а она, сама не ожидавшая от себя такой сентиментальности, смущённо улыбалась. Им не всегда нужны были слова, чтобы понимать друг друга, но Юра шепнул «Сегодня же и приступим». Она кольнула его кулачком в бок «Пошляк».
– Вот тебе и разговор случился, - подвёл итог Тимур. – Друзья мои, в виду того, что солнце клонится к закату, предлагаю саму вершину не покорять. А перекусить тут и направить свои уже натруженные стопы вниз, к ночлегу. В конце концов, сегодня Новый Год.
– О! А ведь как-то это и позабылось. Это что ж, нам в полпятого утра ещё и по Москве отмечать?
– Думаю, недостаточная акклиматизация нам поможет, - успокоил всех Тимур. Девчонки, давайте, раскладывайте.
С аппетитом вкусив непритязательную снедь, они заторопились вниз – солнце южным уклоном стремилось за горизонт. Юра лишь пожалел, что картинку заката не успеют сфотографировать.
Вечером с грехом пополам соблюли традиции: шампанское и мандарины, что-то похожее на оливье (по крайней мере, присутствовал майонез и горошек), нарядили и сосновые ветки конфетами и шоколадками. Атмосферу, в общем, создали. Дождались московского времени, поздравили своих телефонными звонками, друг друга и угомонились.
– Значит, дети, да?
– Юра начал целовать Леру прямо с порога номера. – А ты готова?
– Милый, ты иногда такой глупый, - Лера слабо улыбнулась, она хотела совсем не разговаривать. – Если женщина любит мужчина без остатка, она, конечно, хочет от него детей. А теперь лучше помолчи. – Она сама толкнула его на кровать.
Утром (утро было очень позднее, солнце перестало заглядывать в окна, облизнув здание с другой, «дневной» стороны) ощущения выполненного долга не было, а была растворённость в счастье. Они почти синхронно открыли глаза, и, уставившись в потолок, стали вслух мечтать.
– Мальчика… нет! Девочку!
– Лучше двойню! Близнецов!
– И обоих в футбол, да?
– А если девочки?
– Да тоже в футбол, чего там…
Дальше они уже просто смеялись и, счастливые, ломанули наперегонки в ванную.
Ещё несколько дней они провели этой кашмирской деревушке, впитывая полузимний горный воздух, успокаиваясь душой и осветляясь достойными мыслями. Лера после новогодней ночи была всё больше задумчивой, витая в облаках.
– Смотри, они похожи на весну, умытую свежим ливнем, цветущую и благоухающую, - прокомментировала Лиля новый образ ребят.
– Хотелось бы, чтоб у них всё получилось. Для этого нужно, чтобы и у нас много получилось. Всё-таки Юрка сильно повернулся на «Московии». Он, на самом деле, главный движитель, а не я или коллектив. Он ещё пока плохо понимает свою роль, да и груз он несёт с такой лёгкостью при этом незнании. Вот все эти «задумчивости» порой – это как раз отголоски этого лидерства. Поэтому нужно оберегать.
– Они оба очень талантливы, - вздохнула о своём Лиля.
Спустившись с гор, путешественники выполнили свой план в полном объёме, осмотрев раскиданный в озере прозрачный Шринагар, душный Дели, многолюдную Агру. Индия дышала переменами, горела огнём энтузиазма. В этом огне постепенно сгорали этнические и религиозные противоречия, национальные претензии и кастовые различия.