Чемпионат
Шрифт:
– Так для историков эти моменты не прозрачны. Толкований и версий много. Только я не на это упор-то делал.
– Да твои намёки и параллели понятны. Не совсем тут тугоумные сидят. Мол, вот был сложный момент (один из многих) у нашего народа, дробили и притесняли, провоцировали и топтали. Ан, нет, находился лидер, шли вперёд, да возрождались, - досадливо отмахнулся Сергей - Юра, довольный, закивал. – Только вот я как-то не согласный с этим банальностями «история повторяется» и всякими там теориями «витков». Больше тебе скажу, моделируем мы это давно, занятие для вычислительной техники это старое и, можно сказать, привычное. Чуть
– Ой, что же там напрогнозировали, интересно?
– начал ёрничать Юра.
– Погоди, умник, не перебивай. Так вот, что оказалось: если оперировать алгоритмами…эээ… ну, назовём их «всё повторяется», то враки сплошные получается.
– Какие ещё враки, ежели будущее?
– Да простые. По событиям, скажем, с тысячного года нашей эры по полуторатысячный строим историю на век вперёд.
– И что?
– Да ничего. Ничего похожего на то, что нам известно не получается.
– Так может, алгоритмы неправильные?
– Что значит «неправильные»? Мы же толкуем про пресловутую «повторяемость» истории. В том-то и дело, что похожесть выдают совсем другие методы. Но это совсем другая история. Да и потом, сейчас мы её же сами пишем. В том числе и исходя из прошлого. А твои эти экивоки – это пережитки прошлого.
Юра сделался задумчив, получив отповедь от друга.
– Вот, Серёжа, не имеешь ты чуткой натуры и вечно рвёшь тонкие Юркины струны, - Лера запустила пальцы в Юрину шевелюру.
– Лерк, если бы не я, он бы совершенно улетел в грёзы свои. Или в эту игрушку детскую, - Ганжа усмехнулся, кивнув на геноут.
– Ладно, воспитатели мои. Надежда и опора… Скажите лучше, что там слышно про гнев «верховодителей наших», - Юра покивал куда-то наверх.
– А хана вам придёт. Если мы не активизируемся. Уже там и нота изготовлена. Мол, за дискриминацию и нарушения спортивного принципа. Ну, да, я сам ржал, - заметив отвисшую челюсть Юры, сказал Ганжа. – Погоди материться. Как будто ты в забвении эти годы лежал. В корне их концепцию «развития футбола» подрываете вот такими матчами, понимаешь? А зрители, они ещё здесь не до конца окуклились в эту сторону или вот эти братья ваши, «ЮАР». А так-то зритель – ему panem et circenses. Ваш этот воздушный футбол без люденовской мощи и жестокости уже мало интересен. Если бы только от руководства Чемпионатом было недовольство. Сразу же после окончания игры весь Интернет (ну, не то, чтобы весь - матч смотрели, да не очень много, но всё же) кишел возмущениями, зритель брызгал слюной, отпускал сарказмы и пренебрежительно кривил губу.
– Это вот что же, так быстро возбудились все на эту толкотню и бойню? – Юра как будто не был сам участником футбола последние десять лет.
– Лер, вот погляди на него… Удивляюсь я тебе, Юрец, - ты что ж думал, что вот эти блевотные чёрные газоны, эти драки до крови регулярные, людены, похожие на гладиаторов, это вот всё что, думаешь, в противовес болельщицкому интересу делается?
– Ну, как… Мне казалось, что такое низкопробное зрелище нишу свою найдёт. Больше того, конечно, я не сомневался, что людей гораздо проще спускать с какого-никакого уровня, чем тянуть вверх. Только ведь и мой расчёт на то, что футбол, пусть даже в самом изысканном исполнении – не драмтеатр (ну, за редким исключением), но сюжет и какое-то изящество в нём может быть. Поэтому тоже народу, мне казалось, должно нравиться. Опять же, если это свои же парни, то дополнительный интерес. А тут, оказывается, что они с лёгкость променяли какое-никакое зрелище на совсем уж болотную возню, лишь бы мочилова было побольше? Так ведь хватает другого «спорта» - и полигоны эти бесконечные (сам и играй), и бои стенка на стенку, и без правил. До прямого гладиаторства пока не дошли, но дело времени…
– Вот! Вот! Вот футболу эта роль гладиаторских боёв и уготована! Мяч – это такая архаика, для ностальгии.
– Хм, ну пускай, ладно. Я про другое толковал. Я ж говорю, что как так быстро, так легко любили забыли прежнюю свою любовь?
– Ха! Так на то пропаганда и технология всякая и старается. Отовсюду из всех щелей новое превозносится, старое втаптывается. Испокон веков так делали, только сейчас оружие помощнее. Это тут у нас, каким-то образом народ зашоренным оказался, если ваше шоу на ура приняли…
– А может, это просто ты, да и те, наверху, недооцениваете простых граждан? Может, людены - это лишь пыль временная, а всеобщая шаблонность и предопределённость не такая абсолютная? Может, всё же человек ещё звучит хоть как-то и выбор сам делает?
– Ой, опять ты со своим, поистине детским идеализмом и мечтами даже какими-то, - отмахнулся Ганжа.
Лера же смотрела на мужа обожающе и даже как-то восторженно. Как раз эту романтическую искру в глазах Юры она и любила, и печалилась, когда глаза тухли, а брови мрачно сдвигались. Но каждый раз его, действительно, прямо-таки юношеская мечтательность воспаряла вновь, не смотря на столкновения с гадостями реальности.
– Серёж, зато на Юрке всё держится. Стали бы мы вкалывать так мощно, не подталкивай он нас своими «фантазиями».
– Да я бы уж нашёл, чем себя занять, - забурчал Ганжа. – Хотя так-то, конечно, - уже совсем тихо сказал он. Закисший в своём цинизме, он тоже имел душу, которая рвалась, порой, наружу из клетки серого фатализма. И куском света белого был, как и для многих других, как раз Бобров. Ганжа потряс лысой головой.
– Ладно, пустопорожние разговоры это. Вопрос в том, как сюжет строить будем?
– Наверное, нужно покаяться и пасть по-детски на колени: «Мы больше так не будем», - предложила Лера. – От нас этого и ждут ведь. А лезть на рожон… может, хватит? А то за оставшийся месяц переберём предупреждений и бесславно закончим, толком и не начав.
– В общем, ясно. Ничего интересного. Будем рутину ботать. Подстраиваясь и выгибаясь.
– Интересно будет, я тебе гарантирую. Ещё до той игры три матча. И каждый представляется нешуточным препятствием. Мы с Валентином общались, явно без помощи программерской не обойтись. Только вот пока чего конкретно не придумали делать.
– Тю…ты не путай! Ваших люденов кодировать проскуринские люди будут, у нас дела не столь мелкие. Или крупные, - после паузы добавил Ганжа.
– Я про эти твои «крупные» дела и толкую. Я как в вашу кухню немножко влез, мне и идеи сразу попёрли, - огорошил Бобров. Сергей с Лерой удивлённо переглянулись. – Да, да, не взмахивайте бровями своими. При всём моём неприятии этой предопределённости, я всё же согласен пользу извлекать. Так сказать, я на стороне Жеглова – не поскуплюсь на методы, ради достижения результата. Ну, не так, конечно, чтобы совсем принципы свои позабыть; людям не хочется гадить, но всё же с волками жить…