Черчилль
Шрифт:
Решающая роль СССР в разгроме гитлеровской Германии и ее союзников была неоспоримой и проявлялась в исключительном уважении, которое выказывали главы США и Великобритании Сталину во время Ялтинской конференции. Позже Черчилль вспоминал о Сталине: «Когда он входил в зал Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам».
23 февраля 1945 года Черчилль писал Сталину: «Красная армия празднует свою двадцать седьмую годовщину с триумфом, который вызвал безграничное восхищение ее союзников и который решил участь германского милитаризма. Будущие поколения признают свой долг перед Красной армией так же безоговорочно, как это делаем мы, дожившие до того, чтобы быть свидетелями этих великолепных побед. Я прошу Вас, великого руководителя великой армии, приветствовать ее от моего имени сегодня, на пороге окончательной победы».
И все же, несмотря на эти слова, Черчилль вплоть до последних дней войны прилагал всевозможные
Однако и этот план Черчилля провалился. Советские войска окружили Берлин и после тяжелых боев взяли столицу Германии, водрузив Знамя Победы над рейхстагом. Через два месяца там, где шли ожесточенные бои, в пригороде столицы разгромленной Германии состоялась Потсдамская конференция, последнее совещание Большой Тройки (17 июля — 2 августа 1945 года).
Как и в ходе предыдущих встреч со Сталиным, Черчилль вновь увидел в нем достойного партнера по сложным и острым переговорам, умело владевшего точной информацией и способного раскрывать самые хитроумные уловки британской дипломатии. Так, в ходе обсуждения темы о нехватке угля и рабочей силы для его добычи в Западной Европе Сталин заметил невзначай, что в СССР сейчас используется труд военнопленных для работы в шахтах, а затем сказал: «400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут. Вот вам рабочая сила». Осознав истинный смысл заявления Сталина, Черчилль тут же стал оправдываться: «Я не знал, что они не разоружены. Во всяком случае, наше намерение заключается в том, чтобы разоружить их. Я не знаю точно, каково там положение, но этот вопрос был урегулирован верховной ставкой союзных экспедиционных сил. Во всяком случае, я наведу справки».
Однако Сталин не ограничился своим острым замечанием, а в конце заседания передал Черчиллю меморандум относительно имеющихся в Норвегии неразоруженных германских войск. Черчилль вновь стал оправдываться: «Но я могу дать заверение, что нашим намерением является разоружить эти войска». Ответ Сталина: «Не сомневаюсь» — был, очевидно, произнесен с ироничной интонацией, а потому вызвал смех. Продолжая оправдываться, Черчилль заявил: «Мы не держим их в резерве, чтобы потом выпустить их из рукава. Я тотчас же потребую доклада по этому поводу». Лишь через десять лет, когда Черчилль вновь стал премьер-министром, он признал, что лично отдал распоряжение не разоружать часть немецких войск, а держать их готовыми на случай возможного вооруженного столкновения с СССР в Европе летом 1945 года.
Хотя Потсдамская конференция подвела итоги Второй мировой войны, в дни, когда в последний раз заседала Большая Тройка, уже замаячил призрак новой мировой войны — холодной. Вскоре после успешного испытания первого атомного оружия в Аламогордо (штат Нью-Мексико) президент Гарри Трумэн решил сообщить об этом Сталину.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков так описал этот эпизод: «В момент этой информации... У. Черчилль впился в лицо И. В. Сталина, наблюдая за его реакцией. Но тот ничем не выдал своих чувств, сделав вид, будто ничего особенного не нашел в словах Г. Трумэна. Как Черчилль, так и многие другие англо-американские авторы, считали впоследствии, что, вероятно, И. В. Сталин действительно не понял значения сделанного ему сообщения. На самом деле, вернувшись с заседания, И. В. Сталин в моем присутствии рассказал В. М. Молотову о состоявшемся разговоре с Г. Трумэном. В. М. Молотов тут же сказал: „Цену себе набивают“. И. В. Сталин рассмеялся: „Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы“».
Между тем создание атомного оружия и применение его в Хиросиме и Нагасаки 6 и 8 августа 1945 года убедили правящие круги США и их английских союзников, что Запад наконец обрел способ «остановить СССР». Уже 9 октября 1945 года комитет начальников штабов США подготовил секретную директиву 1518 «Стратегическая концепция и план использования вооруженных сил США», которая исходила из подготовки нанесения Америкой превентивного атомного удара по СССР. По мере быстрого накопления атомного оружия в США 14 декабря 1945 года была подготовлена новая директива № 432/d комитета начальников штабов, в приложении к которой были указаны 20 основных промышленных центров СССР и трасса Транссибирской магистрали в качестве объектов атомной бомбардировки. Именно эти планы, а не мнимые экспансионистские планы СССР, о которых пишет Бедарида, стали причиной поворота мира в сторону холодной войны. Очевидно, что обвинения Сталиным союзников в
Правда, официальные лица США и Великобритании некоторое время воздерживались от ревизии Ялтинских и Потсдамских договоренностей и не шли на открытый разрыв с СССР. Поэтому роль герольда холодной войны была поручена ушедшему в отставку после поражения на выборах У. Черчиллю. В книге Бедарида достаточно красочно и подробно описано выступление Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 года, в котором он объявил всему миру о начале холодной войны против СССР.
14 марта 1946 года в «Правде» был опубликован ответ И. В. Сталина корреспонденту «Правды». Сталин заявлял: «Несомненно, что установка господина Черчилля есть установка на войну, призыв к войне против СССР». Впервые после многих лет Сталин напоминал о былых действиях Черчилля, направленных против СССР: «Ему... не нравилось появление советского режима в России после Первой мировой войны. Он также бил тогда тревогу и организовал военный поход „14 государств“ против России, поставив себе целью повернуть назад колесо истории. Но история оказалась сильнее черчиллевской интервенции, и донкихотские замашки господина Черчилля привели к тому, что он потерпел тогда полное поражение. Я не знаю, удастся ли господину Черчиллю и его друзьям организовать после Второй мировой войны новый поход против „Восточной Европы“. Но если им это удастся, — что маловероятно, ибо миллионы „простых людей“ стоят на страже мира, — то можно с уверенностью сказать, что они будут биты так же, как были биты в прошлом, 26 лет тому назад».
С этого времени Черчилль стал на долгие годы считаться в нашей стране «поджигателем войны № 1». Для такого отношения к нему были основания. Даже находясь в оппозиции, консервативная партия во главе с Черчиллем активно поддерживала все мероприятия лейбористского правительства Эттли, направленные против СССР, прежде всего подписание в апреле 1949 года Североатлантического пакта.
Враждебность Великобритании по отношению к нашей стране не ослабела после того, как консерваторы вернулись к власти, а У. Черчилль стал вновь премьер-министром. Цепь военных блоков, окружающих СССР и его союзников, при Черчилле расширилась. В сентябре 1954 года Великобритания становится членом военного блока СЕАТО («организация договора для Юго-Восточной Азии»), а в апреле 1955 года присоединяется к ирако-турецкому договору, который вскоре превратился в СЕНТО («организация центрального договора»). Черчилль способствует подписанию в октябре 1954 года Парижских соглашений, предусматривавших вступление Западной Германии в НАТО. Признав несовместимость этих соглашений с англо-советским договором 1942 года, СССР был вынужден денонсировать этот договор, подписанный в разгар мировой войны, когда Черчилль был первый раз премьер-министром страны. Несмотря на отдельные заявления о необходимости остановить сползание мира к опасной грани мировой войны, все действия Черчилля на международной арене на деле способствовали нагнетанию международной обстановки. Очевидно, что иного трудно было ожидать от руководителя одной из ведущих стран Запада в период холодной войны.
Уход Черчилля в отставку в почтенном 80-летнем возрасте произошел, когда выдающийся руководитель страны почти полностью исчерпал все физические возможности для активного служения Британской империи. Хотя он и продолжал заседать в палате общин, он перестал быть членом правительства. И вот 21 декабря 1959 года У. Черчилль сделал в палате общин заявление, которое вновь удивило мир. Казалось, что Черчилль перечеркивал все свои послевоенные заявления, сделанные им в отношении СССР и его руководителей, и возвращался к своим оценкам времен боевого сотрудничества с СССР в 1941—1945 годах. Его спич по случаю 80-летия со дня рождения И. В. Сталина весьма выразителен: «Большое счастье для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец И. В. Сталин. Он был самой выдающейся личностью, импонирующей нашему изменчивому и жестокому времени того периода, в котором проходила вся его жизнь.
Сталин был человеком необычайной энергии и несгибаемой силы воли, резким и беспощадным в беседе, которому даже я, воспитанный здесь, в британском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин прежде всего обладал большим чувством юмора и сарказма и способностью точно воспринимать мысли. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей государств всех времен и народов.
Сталин произвел на нас величайшее впечатление. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью. Он был непобедимым мастером находить в трудные моменты пути выхода из самого безвыходного положения. Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом. Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире, диктатором. Он принял Россию с сохой и оставил ее оснащенной атомным оружием. Нет, что бы мы ни говорили о нем, — таких история и народы не забывают».