Череп императора
Шрифт:
— Но ты самый очаровательный кретин из всех, кого я знаю.
— Из твоих уст это особенно радостно слышать. Ты, кажется, хотела пива?
— Я хотела понять, что, черт тебя возьми, ты обо мне думаешь?
— Я думаю, что ты родом из Ирландии, по профессии — социолог и что через неделю… нет, через шесть дней… ты уедешь домой и больше я тебя никогда не увижу.
— Это все?
— Нет.
— А что еще ты думаешь обо мне? — Дебби взяла открытую бутылку и, далеко высунув розовый
— Тебе бы в цирке работать, — сказал я.
— Это твой ответ?
— Послушай, Дебби, — сказал я. — Давай договоримся сразу. Если не сейчас — то когда? Ты пьяна, я тоже, почему бы нам не договориться, а?
— Многообещающее начало, милый.
— Давай договоримся: я никогда — ни-ко-гда! — не попаду в твою коллекцию, ладно? Ты девушка эффектная… О’кей — не просто эффектная. Ты самая эффектная рыжая девушка из всех, кого я до сих пор встречал. Но я никогда не позволю себе купиться на эти твои трюки.
— Почему?
— Потому что вчера в туннеле ты долго и с подробностями рассказывала мне о том, что секс для тебя — э-э… социологический феномен. Мне это не нравится. Я не хочу быть махаоном на булавке в коллекции бабочек. Для меня секс — это…
— Это?..
— Ну, не знаю. Я не знаю, как это объяснить. В любом случае секс для меня — это не социологический феномен. Меня не радует возможность переспать с девушкой, если я заранее знаю, что для нее это работа. Что потом ты будешь сидеть за письменным столом и подробно анализировать, как именно я вел себя в постели.
Я посмотрел на нее поверх своего плеча. Дебби устало улыбалась и нехотя прихлебывала пиво. Просто прихлебывала — безо всяких особых трюков.
— Дай сигарету, — сказал я. — У меня кончились.
Она протянула мне пачку «Лаки Страйк» и сама прикурила от моей зажигалки.
— Хорошая музыка здесь играет, — сказала она скучным голосом.
— Да, неплохая.
— Ты знаешь эту группу?
— Нет. Кто это?
— «Cranberries». Они тоже ирландцы. Правда, не из Корка, а из Дублина. Но все равно приятно их здесь услышать.
Мы помолчали.
— Слушай, Стогов, — снова начала она, глядя на меня своими очень зелеными глазами. — Ты же совсем меня не знаешь.
— Да, — сказал я, — не знаю.
— Я не такая, как ты думаешь…
— Разумеется. На самом деле ты — коротконогая брюнетка, родом из Саудовской Аравии.
— Я не об этом…
— А я об этом. Слушай, мы же договорились — ведь правда? Я обещал редактору, что покажу вам мой город. Я и показываю. Чего не хватает?
— Я хочу, чтобы ты не относился ко мне вот так…
Разговор становился утомительным. Я допил свое пиво, поставил пустую бутылку на стойку и улыбнулся барменше одной из своих самых ослепительных улыбок:
— Спасибо.
— Не за что, Илья. Приходи еще.
— Ты куда? — спросила Дебби. Судя по ее лицу, она жаждала продолжить выяснение отношений. Господи, избавь меня от пьяных женщин отныне и вовеки. Пожалуйста.
— Н-ну, как тебе сказать… Мы ведь все-таки пиво пили. Догадываешься?
— Но ты вернешься сюда?
— Очень надеюсь, что мне повезет не остаться там, куда я иду, насовсем.
Я подарил Дебби все, что осталось от моих ослепительных улыбок, и пошагал в сторону уборной.
Проходя мимо комнаты для гадания, я заглянул вовнутрь. Игроки увлеченно раскладывали Младший Аркан. Я поискал глазами ирландцев. Брайан о чем-то шептался с парнем в кожаной куртке и с бородой а-ля Че Гевара, а вот Мартин… Мартина в комнате не было. «Интересно, — улыбнулся я про себя. — Куда девался мой основной подозреваемый?»
Уборные в нежилых квартирах на Пушкинской особым комфортом не отличались. Обвалившаяся кафельная плитка на стенах, с потолков свисают здоровенные куски штукатурки, унитаз и ванна поставлены друг к дружке впритык.
Я зашел в узкую комнатушку, зажег свет, накинул на дверь крючок, повернулся, и…
Сперва я решил, что от яркого света после полумрака галереи у меня перед глазами плывут пятна. Однако, присмотревшись, убедился — то, что я увидел, действительно существует. И тогда мне захотелось закричать. По-волчьи завыть от отчаяния.
Старая и грязная ванная галереи Саши Минуса была вся, до краев, налита кровью. Самой настоящей — еще не свернувшейся, черной и густой кровью. А посреди ванной… Посреди ванной торчало нечто жуткое. То ли колено, то ли чья-то спина.
Я прислонился к стене и закрыл глаза. Опять? Второй раз за два дня? Кто теперь? Я прекрасно понимал, что нужно подойти и рассмотреть, кто именно лежит, зарезанный и, может быть, обезглавленный, в этой ванне, но вместо этого, не открывая глаз, нащупал рукой крючок и на ватных ногах вышел в коридор.
Судя по выражению лица Дебби, выглядел я не блестяще.
— Эй, Стогов, тебе что — плохо?
— Когда ты последний раз видела Мартина? — чувствуя, как внезапно сел у меня голос, спросил я вместо ответа.
— Н-ну не знаю… Когда все входили в комнату.
— А потом?
— А потом этот твой извращенец полез ко мне со своими предложениями, и я ушла.
— Я не об этом. Куда потом делся Мартин?
— Я не знаю. Не видела. Да что случилось-то?