Череп императора
Шрифт:
С другой стороны, с самого начала меня смущало место, выбранное для этого странного убийства. Допустим, я решил убить с первого взгляда возненавиденного мною Шона — с чего бы я начал? Начал бы я с того, что как следует к своему злодеянию подготовился. Прикинул возможные пути отступления, остро наточил нож, запасся приличным алиби. А здесь? Никто из нас не знал, что в туннеле погаснет свет, — до последнего момента мы даже не знали, что вообще пойдем в тот чертов туннель. Оружие убийства тоже появилось спонтанно. Пройди мы на десять метров дальше, и убийца — кто бы он ни был — просто не успел
Несколько секунд я прикидывал — а не могла ли вся эта история быть чистой воды импровизацией? Скажем, никто никого и не собирался убивать. Шли мы себе шли по туннелю, и тут… Уж больно удачно сложились обстоятельства — убийца, кто бы он ни был, не мог удержаться от соблазна. «Глупо не использовать такой шанс», — подумал он. Когда погас свет, он быстро дошел до пожарного щита, схватил топор (раз уж он под рукой, отчего бы им кого-нибудь не зарубить?), вернулся обратно и в темноте рубанул сплеча. Так сказать — уж кому повезет. Самым близким затылком оказался затылок Шона — вот и вся разгадка. А я сижу и ломаю голову насчет мотивации.
Я затушил сигарету, встал и пару раз прошелся по кабинету. В принципе очень неплохая гипотеза. Многое объясняющая, в отличие от остальных. Осталось решить, кто именно был этим весельчаком-импровизатором. Я сел обратно в кресло, вытащил из пачки новую сигарету и понял, что думать-то здесь особенно и не о чем. Если все происходило именно так, то убийцей мог быть только один человек — Мартин.
Я смотрел, как за окном, на другой стороне Фонтанки, укрываясь зонтами, бредут одинокие, понурые пешеходы, и вспоминал, как вчера горели глаза Мартина, когда он рассказывал мне о культовых убийствах древней Ирландии. На уровне отвлеченных разговоров эта моя гипотеза смотрится очень стройной, но — Бог ты мой! — если дело обстояло действительно так, то как же все это страшно… Убить человека просто из-за того, что удачно сложились обстоятельства… Или не только из-за этого? Когда в понедельник мы пили «Балтику» в лениздатовском буфете, он говорил, что хотел бы познакомиться с отечественными оккультистами и сатанистами. Может быть, это было культовое убийство? Жертвоприношение?
От подобных мыслей и от сознания того, что, промахнись Мартин по Шону, и следующим затылком мог бы стать мой, на душе стало как-то совсем уж грустно. Я переложил из плаща в брюки кошелек, взял со стола сигареты и зажигалку и спустился в редакционный буфет. Выпить нужно было не просто срочно, а, прямо скажем, безотлагательно.
В буфете, за столиком у окна, сидел парень со смешной фамилией Карлсон. Звали его Женя, и когда я видел его в последний раз — недели три назад, — он сидел в буфете и точно так же гипнотизировал бутылку мадеры, единственную свою собеседницу. Бутылка, стоящая сейчас перед ним, очевидно, приходилась той внучатой племянницей. Жизнь Жени, насколько я представлял, состояла из того, что он пил, ходил на вечеринки, на которых пьют, угощал знакомых тем, что пил сам, и никогда не отказывался от того, чем угощали его знакомые. Все это продолжалось неделями. Хороший парень. Немного жаль, что абсолютно спившийся, но в целом — хороший.
— Привет, — сказал я, взяв пива и подсаживаясь к нему.
— Здравствуй, Илья. Очень рад тебя видеть, — трезвым и вдумчивым тоном сказал Женя. Для тех, кто знал его близко, такой вот проникновенный голос был однозначным симптомом того, что Женя до невменяемости пьян.
— Как дела? — спросил я.
— Неплохо, — подумав, сказал Женя. — Совсем неплохо. Вчера я поймал попугая.
— Попугая? — Мне показалось, что я ослышался.
— Ну да. Попугая. Здоровенного такого — называется ара. Он влетел ко мне в окно и сказал: «Пр-р-ривет, милый». У меня в районе очень много таких попугаев.
— Ты где живешь?
— В Колпине.
— И там много попугаев ара?
— Просто навалом! — убежденно кивнул Женя Карлсон.
Я с опаской глянул на стоящую перед ним бутылку. Вроде бы обычная мадера. Да-а-а… Эк его, бедного, скрутило.
— Думаешь, я с ума сошел, да? — грустно сказал Женя. — Почему вы все так ко мне?.. У меня в районе действительно много попугаев. И нечего на меня так смотреть.
— Да я, собственно, и не смотрю, — сказал я.
— В моем подъезде выше этажом живет мужик, который выращивает этих попугаев на продажу. А форточку закрывать постоянно забывает. Вот они и летают по всему району.
Я облегченно вздохнул.
— Хочешь мадеры? — спросил Женя после паузы.
— Нет.
— Что так? Работа заела?
— Нет, просто не хочу. Не люблю мадеру.
— А я вот люблю. Как ее можно не любить? Но это у меня — последняя. Больше денег нет. Ты-то как?
— Так как-то все… Не хорошо и не плохо. Мне редактор поручил развлекать стажеров из Ирландии. Целыми вечерами с ними по клубам болтаюсь.
— Платит-то хоть кто — ты или они?
— Когда как, — сказал я.
Мы помолчали, и я сходил купить себе еще пива.
— Слушай, Стогов, — сказал Женя, когда я вернулся. — Ты же знаешь — я работаю в глянцевом журнале.
— Знаю. Так себе журнальчик.
— Я работаю светским хроникером. И меня постоянно приглашают на всякие светские мероприятия. Ты об этом знаешь?
— Ага. Устроители поят тебя алкоголем, а ты потом рассказываешь читателям, как плохо тебе было с утра. Об этом знает весь город.
— Обидеть хочешь? Ты бы удивился, если бы узнал, насколько трудно меня обидеть… Но я не об этом. В городе постоянно происходят светские события, и меня везде приглашают. Ты об этом знаешь? А я — человек занятой, везде побывать не успеваю. Несмотря на то что там, куда меня приглашают, бесплатно поят и кормят.
— Ты хочешь, чтобы я тебе позавидовал? Я уже завидую.
— Я хочу тебе предложить взаимовыгодный обмен. У меня наверху лежит целая стопка факсов с приглашениями на светские события. В клубы, на модные приемы, и все такое… Ты покупаешь мне две бутылки мадеры, а взамен забираешь эти факсы. И вечером ведешь своих ирландцев не в чумазые подвалы, в которых ты обычно пьешь свое пиво, а в приличные заведения. Как тебе идея?
— Одну.
— Что одну?
— Я куплю тебе одну бутылку мадеры.
— Идет! — обрадовался Женя.