Черепаха без панциря
Шрифт:
Это был веский аргумент.
– А может, она еще захочет остаться у вас? - спросила Маша. Погостить, скажем, до праздников.
– До октябрьских? Да ты что! Ее же в Москве ждут. Ветераны революции. Знаешь, какое торжество готовится?
– Погодите, - говорил Шурка, - а кто сказал, что экскурсия должна помешать сбору. Экскурсия - экскурсией, а сбор - сбором.
– И правда! - поддержала Маша. - Мы и на сборе будем говорить об учебе, о знаниях...
– О каких знаниях? - обозлился Венька. -
– А о чем Микола написал в письме? О чем нам Агей Михайлович говорил? Забыл?
– Правильно, Маша, - воскликнул Казик. - И как мы раньше не додумались. Тут же все просто, все ясно, все хорошо сочетается: и экскурсия, и встреча с Ириной Владимировной! Подумайте сами, ну! - И, ухватившись за ручку портфеля обеими руками, он завертел портфелем над головой.
Возбуждение Казика передалось остальным. Они готовы были пуститься в пляс, как недавно на огороде у Шурки, когда распевали "Бульбу".
– А ну, крутни еще, - подзадоривал Венька, блестя глазами. - Сколько сможешь без передышки?
Казик никого и ничего не замечал, приседал и снова раскручивал портфель над головой, точно спортсмен, который готовится запустить свой молот. Он притопывал ногой каждый раз, когда делал поворот, и все спрашивал:
– Ну как? Как мой "танец с саблями"?
– Довольно, будет тебе! - звонко смеялась Маша. - Пошли!
– Подождите, еще разок. - И Казик, пружинисто приседая на обе ноги, повел свой тяжелый портфель на новый круг.
И вдруг - никто не понял, как это произошло, - с глухим посвистом портфель пронесся перед самыми лицами ребят и шлепнулся на проезжую часть улицы. По асфальту рассыпались учебники и тетрадки. Дальше всех отлетел сверток в белой бумаге.
Сразу же послышался пронзительный визг тормозов "Волги", которая как вкопанная остановилась перед портфелем. За ней резко затормозил троллейбус.
Кто-то из прохожих остановился около ребят, укоризненно покачал головой:
– Как вам не совестно! Нашли место для баловства! А еще пионеры.
Толпа на тротуаре быстро росла. Наверное, все бы кончилось большими неприятностями, если бы не Маша. Она первой опомнилась и крикнула ребятам: "За мной!" - и бросилась на мостовую подбирать учебники и тетради Казика. Ловко крутнулась перед носом "Волги", отскочила назад и снова оказалась на тротуаре. Отбежала подальше от места происшествия и остановилась, поджидая остальных.
Венька, не задерживаясь возле Маши, исчез за углом дома. Бежал он как-то странно, словно отбрыкивался от кого-то. Но на самом деле за ним никто и не гнался.
Когда Маша увидела рядом с собой растерянных Шурку и Казика с разодранным портфелем без ручки, ей вдруг стало весело.
– Ты, наверное, рекорд установил, - озорно блеснув глазами, обратилась она к Марчене.
– Жаль, что судьи не зафиксировали, - почесал затылок Казик. - А то мог бы получить медаль чемпиона.
– Или бесплатный проезд в больницу, - Шурка показал глазами на скопление машин.
– Типун тебе на язык! - сказала Маша. - Посмотрите лучше, все ли собрали.
– Все, - уверенно ответил Казик, краешком глаза следя за Шуркой.
Среди собранного, что снова складывалось в портфель, не было только одного - кирпича, завернутого в белую бумагу. Его держал за спиной Шурка.
– Ну и завтрачек у тебя! - насмешливо сказал он, разворачивая бумагу.
– Жаль, на зубок не возьмешь...
– Что это? Кирпич? - удивилась Маша. - Зачем ты его таскаешь?
Казик смутился, покраснел. Но в конце концов вынужден был признаться, с какой целью носил в портфеле кирпич.
Он растерянно посмотрел на друзей и спросил:
– Выбросить?
– Зачем? - засмеялась Маша. - Клади его снова б портфель. Только как его теперь нести?
– Ничего, бечевкой перевяжу. - Казик с благодарностью посмотрел в синие глаза Васильковой.
Друзья не заметили, как к ним потихоньку подошел Венька. Ребята, не договариваясь, проводили Машу до самого дома. И тут на прощание каждый пожал руку девочке. Напоследок Маша сказала:
– Портфель, Казик, можно починить. Хочешь - я пришью ручку.
– Спасибо, не надо. Мы ее на заклепки возьмем. Сделаем не хуже прежнего!
Глава двенадцатая
ЧЕРЕПАХА НЫРЯЕТ
Несколько дней Казик все же носил портфель без ручки. Держал под мышкой, как папку.
Никто в классе не обратил внимания на это обстоятельство. Маша и Шурка, словно заранее сговорившись, не напоминали Казику о его уличном "рекорде", котя и видели, что Марченя от кирпича не отказался и по-прежнему таскает его с собой. И только Венька не пропускал удобного случая, чтобы не зацепить товарища:
– Ты теперь точно профессор, - говорил он, показывая глазами на пузатый, обтрепанный, с испорченным замком портфель. - И еды, как видно, набираешь, будто в поход собрался на всю неделю. Похудеть боишься?
– Боюсь, Венечка. Тебя догнать хочу, - в тон ему отвечал Казик, намекая на слабость этого рохли к разным лакомствам. Венька почти на каждой переменке обязательно что-нибудь жевал: то пирожок, то яблочко, то конфетку.
И когда сегодня Венька снова начал подтрунивать над Марченей, что вот, мол, скоро портфель и вовсе не выдержит, Казик не удержался. Прищурившись, смотрел, как Венька обкусывает желтую грушу, а потом язвительно спросил:
– Послушай, Кривой Зуб, и куда это столько в тебя лезет?