Черепашья луна
Шрифт:
— Ты прилетела на встречу? — переспрашивает Эван, растерявшись еще больше. — Ты мне не позвонила, не сказала, что все в порядке. Я думал, его похитили. Я даже телефоном не пользовался — вдруг будет звонок. Я не выходил из дома — а вдруг приедет Кейт.
— Прости, — говорит Люси, прося прощения и за то, о чем Эван никогда не узнает.
— Я имею право знать такие вещи, — говорит Эван. — Я хочу сказать… Господи, я же не посторонний.
Люси глотает ком в горле.
— Не спорю.
—
Люси смотрит в сторону, жилка на шее пульсирует. Если бы здесь был Джулиан Кэш, он понял бы, что она врет.
— У своего приятеля Лэдди.
— Господи, — говорит Эван. — Всех поднять на ноги. Послушай, Люси, тут что-то очень серьезное. Очень.
— Почему ты говоришь таким тоном, будто я во всем виновата? — спрашивает Люси.
— Потому что он несчастен.
— Ну это не новость! — Люси не остается в долгу. — Он у нас был несчастен с того самого дня, когда родился на свет, то есть задолго до того, как я ему испортила жизнь.
— Я не это хотел сказать, — говорит Эван.
— Послушай, — спрашивает Люси, — можно мне войти?
— Может, и хорошо, что ты здесь, — говорит Эван, все еще так и не открыв сетчатую дверь. — Нам нужно серьезно поговорить о Кейте. Мне не хотелось задевать твои чувства, но он мне пишет после зимних каникул. Просит его забрать. Он хочет домой.
Люси смотрит в лицо человеку, за которого вышла замуж, когда ей был двадцать один год, когда волосы у нее были длинные и доставали до пояса, когда она думала, что впереди вся жизнь.
— Насовсем, — говорит он.
Она забыла, как холодно здесь по утрам. То ли дело во Флориде, где жара не ждет, когда придет ее час, чтобы вежливо постучаться.
— Я ужасно хочу кофе, — говорит Люси.
— Кофе? — говорит Эван. — Здесь?
Для нее никогда не составляло труда выиграть в споре с ним, Эван был слишком мягок и добр, чтобы сопротивляться.
— Я ночевала в Атланте в кресле.
Но он все равно не открывает.
— Ты не хочешь меня впускать, — произносит Люси ровно.
Женский голос из коридора нетерпеливо зовет:
— Эван?
Люси чувствует себя неловко, она вдруг понимает, что никогда не думала, даже представить себе не могла Эвана с другой женщиной. Люси не считала его своей собственностью даже в прежние времена, когда они были женаты, так что теперь сама не понимает, с какой стати ей вдруг стало стыдно. Эван стоит совершенно несчастный и смотрит на нее с таким видом, будто желает, чтобы она, или он, или они оба растаяли как дым.
— Все в порядке, — говорит Люси через сетку. — Ты же свободен.
— Послушай, Люси, по-моему, ты могла бы сначала позвонить.
За спиной Эвана появляется женщина; она
— Эван? — говорит она, увидев на крыльце Люси.
У нее длинные темные волосы, и она, как сразу определяет Люси, моложе ее лет на десять.
— Ты ведь помнишь мою жену, — говорит Эван женщине. А потом суетливо поворачивается к Люси. — Мелисса Гарбер, — напоминает он, — подготовительная группа.
Теперь Люси вспоминает ее, это воспитательница Кейта из подготовительной группы. Бесконечные беседы о плохом поведении, уже тогда. Однажды Мелисса придумала поручить Кейту присматривать за хомячком, чтобы развить в нем чувство ответственности и повысить самооценку, но не помогло. Кейт все так же ломал библиотечный уголок и таскал из садика «Лего», а Люси каждый раз на каникулах приходилось забирать проклятого хомяка домой.
— Точно, — говорит Люси. — Мелисса. Мисс Гарбер, так? — говорит она Эвану.
Потом, когда Эван в конце концов открывает дверь и проводит ее в кухню, а Мелисса исчезает под каким-то предлогом, Люси невольно задается вопросом, когда это у них началось, неужели еще тогда, на учительских беседах с родителями. Ей вдруг приходит в голову, что в их браке не только она была несчастна, — раньше она об этом не думала.
— Как странно снова оказаться здесь, — говорит Люси.
Она сидит за столом, наблюдая за тем, как Эван возится с кофемолкой.
— Странно, что ты здесь, — говорит Эван, и оба смеются.
— Значит, ты не возражаешь, если я задержусь на несколько дней? — говорит Люси, когда Эван включает кофеварку.
— На несколько дней?
— Ты все время повторяешь за мной, но таким тоном, будто я делаю что-то преступное.
— Хочешь сходить к Наоми и Джеку? — предлагает Эван.
— Ты шутишь?
— Нисколько. Я видел его несколько недель назад. Он сказал, они ничего о тебе не знают с тех пор, как ты уехала.
— Послушай, я буду спать в комнате для гостей, — говорит Люси. — Я никак не побеспокою твою подружку, обещаю.
Хмурясь, Эван подает ей кофе. Люси помнит эти кружки; она купила их в Беннингтоне, в штате Вермонт.
— Не называй ее так, — говорит Эван.
— А как мне ее называть? — спрашивает Люси. — Мисс Гарбер?
Эван смущается и даже поворачивается к ней спиной, как он делал всегда, когда не хотел ссориться.
— Ладно, — говорит Люси. — Если ты меня не выгонишь, мы поговорим о Кейте.
Она, конечно, не сообщает, что не собирается объяснять истинное положение дел, но оправдывает себя тем, что уже через несколько часов будет знать, кто убийца, и тогда с Кейта снимут все обвинения.