Черепашья луна

Хоффман Элис

Сегодня зелень на площадках в сумерках мерцает; жасминовые кусты стали еще пышнее, их изумрудные листья поблескивают, как звездочки. Люси с Эваном идут через парковку; они хорошо смотрятся вместе. И всегда хорошо смотрелись. Люси всегда хотела, чтобы ее брак не был похож на родительский, она получила это, и знает, даже теперь, что ей некого винить, кроме себя.

— Хорошо, что у тебя есть Мелисса, — говорит она Эвану. — Кейт будет рад, когда ты ему скажешь.

Наверное, он будет ее обожать; у нее есть все, чего нет у Люси: молодость, терпение, и никакой плохой наследственности.

— Ты так думаешь? — с надеждой спрашивает Эван.

— Ну, насколько

Кейт способен радоваться, — уточняет Люси.

Они входят в клуб, и Эван берет ее под руку. В этом его легком жесте чувствуется жалость, и в памяти их воскресают все те часы, когда они вместе пытались найти причину, почему их сын несчастен. В клубе толпа людей, все стоят в очереди, чтобы заполнить карточку с именем, все за двадцать лет изменились, и Люси никого не узнает. Несколько человек здороваются с Эваном, старые приятели и просто знакомые, а с Люси никто, и только когда они входят в зал, к ней обращается какая-то женщина.

— Выглядишь невероятно, — говорит она Люси, неизвестно что имея в виду. Потом женщина бросает взгляд на Эвана. — Я думала, вы развелись.

Тут Люси вспоминает, что это чужая женщина — Элисон Рид, с которой она сидела на алгебре за одной партой.

— Мы развелись, — говорит Люси.

Она хочет, но не может вспомнить, чтобы они разговаривали друг с другом, даже на уроке.

Эван оглядывается, ищет глазами Люси, машет ей и направляется в бар.

— Алиментов он не платит, — понимающе говорит Элисон.

Люси выдавливает из себя улыбку, потом извиняется и отправляется в другой зал, где стоят закуски. Во всем чувствуется легкая гавайская тема, как и на их далеком выпускном, — ананасные ломтики на столах, оркестранты в белых смокингах, с цветочными гирляндами на шеях. В зале немного прохладно, и у Люси вдруг появляется чувство, что здесь все, кроме нее, знают друг друга. Так же она себя чувствовала и в старшей школе, но теперь, подойдя к столу с бутербродами, она сразу узнает Хайди Каплан. Ее густые рыжие волосы сияют по-прежнему, особенно на фоне черного шелкового платья. Все эти годы Люси думала, что Хайди превратится в противную толстуху, а она стала еще красивее, чем была.

— Люси Роузен, — говорит Хайди, подходя к Люси, когда та набирает на тарелку сэндвичи с крабовым мясом и ананасные ломтики. — Все уж думали, что ты исчезла с лица земли.

— Нет, — отвечает Люси, — просто живу во Флориде.

— Весь год? — опешив, говорит Хайди. — Мы ездим в феврале в Боку [20] , а все остальное время здесь, если не считать лета, когда мы на побережье.

Похоже, собрались все голодные; вокруг стола плотная толпа, и Люси все время подталкивают к Хайди.

20

Бока-Ратон — небольшой город во Флориде недалеко от Майами, один из самых богатых городов США.

— Так чем ты там занимаешься в этой Флориде? — спрашивает Хайди. — Ты ведь у нас всегда была умная.

Люси улыбается, откусывает от ломтика.

— Да какая умная, — говорит она и оглядывается назад; свет горит неяркий, и она не узнает никого в толпе танцующих.

— Правда-правда, — говорит Хайди. — Я тебе завидовала ужасно.

Они обе смеются над нелепыми фантазиями глупых школьниц. Потом Люси вежливо слушает, как Хайди рассказывает про своего мужа-онколога, у которого кабинет на углу Семьдесят третьей и Мэдисон, а потом ей удается улизнуть. Возле

бара она видит Эвана, который болтает в кругу старых приятелей. Наверное, мужчины стареют быстрее, у этих почти у всех лысины и животы. Они похожи на своих отцов, какими те были, когда они заканчивали школу. Ее дядя Джек был немногим их старше, когда она переехала к ним. А ее родителям, когда они погибли, было почти столько, сколько сейчас ей. Люси обычно не пьет, но сейчас заказывает «Маргариту». Бар платный, и она роется в сумочке в поисках мелочи. Случайно она натыкается на фотографию соседки и снова разглядывает ее лицо, чувствуя, как холодный воздух из кондиционера обдувает плечи. Люси сует фотографию в бумажник, расплачивается за выпивку, а когда отходит от бара, то видит, что за ней наблюдают. Возле стеклянных дверей, которые ведут во внутренний каменный дворик с азалиями вдоль стен, стоит Андреа Фридман, двоюродная сестра Люси. Под ее пристальным взглядом платье на Люси как будто съеживается, и она остается почти голая. Она медленно делает глоток, а потом, потому что выбора у нее нет, идет через зал к Андреа.

— Никто не остается прежним, — говорит Люси. — Что да, то да.

Они не виделись три года, да и раньше встречались один или два раза в год после тех мучительных лет, проведенных под одной крышей. Андреа оказалась девушкой с амбициями. Она стала адвокатом крупной корпорации и вышла замуж за одного из партнеров, человека серьезного и умного, которого хоть умри не затащить на двадцатую годовщину выпуска. По правде говоря, Андреа как раз выглядит прежней, только теперь она вместо очков носит контактные линзы, а шапка ее непослушных темных волос смотрится весьма экстравагантно.

— Могу поспорить, мои родители не знают, что ты в городе, — говорит Андреа.

Она по-прежнему смотрит в сторону бара. В руках у нее бокал белого вина с сельтерской.

— Да, — сознается Люси. — Я приехала неожиданно. Так вышло.

Андреа поворачивается к ней и оценивающе смотрит на волосы.

— Смело, — говорит она.

— Знаешь что? — говорит Люси. — Нам как было нечего сказать друг другу, так и сейчас нет.

Они потягивают каждая свое питье и смотрят на танцплощадку, где танцует с одним из своих бывших дружков Хайди Каплан.

— Вот ведь сука, — печально говорит Андреа.

— Хайди?

— Она всем разболтала, что ты пьешь пилюли, — говорит Андреа. — Поэтому тогда на выпускном ее выбрали королевой, а ты так и осталась одной из принцесс.

Люси внимательно на нее смотрит.

— А откуда она узнала?

Андреа потягивает вино.

— Спасибо большое, — говорит Люси своей кузине.

— Я прилетела только повидаться с родителями, — говорит Андреа. — Из этого города надо бежать как от чумы. Ты ведь не представляешь, что значит быть некрасивой. Ты была так погружена в себя, что понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти. — Андpea допивает вино и ставит стакан на подоконник. — Вон они все. — Она кивает влево.

Люси видит компанию мужчин, в каждом из них, почти сорокалетних, живет мальчишка, когда-то бегавший за Люси по школьным коридорам.

— Никто из них на меня даже не смотрел, — говорит Андреа. — Я бы на лоботомию согласилась ради этого. Ну а теперь почти все выглядят дерьмово, — добавляет она и сигналит официанту, чтобы принес еще вина, — Это и есть идеальная справедливость?

— Если угодно, — отвечает Люси.

— Ты прилетела из-за Эвана? — спрашивает Андреа. — Потому что у него роман с какой-то детсадовской воспитательницей. Родители видели их вместе.