Через костры и пытки
Шрифт:
Кампанелла считал, что лишь силой оружия можно одолеть иноземцев. Но только в том случае, если восстание охватит не один, а все районы Калабрии. А для этого надо хорошо подготовиться. Кампанелла имел большой жизненный опыт. Он стремился предостеречь заговорщиков от ошибок, которые совершили их предшественники. Он знал, что самая крупная ошибка — поспешность и неверные средства в борьбе против завоевателей.
Однако среди молодых людей, жаждавших как можно скорее освободиться от владычества испанцев, были слишком нетерпеливые. Сколько можно заниматься пустыми разговорами? Надо действовать решительно
Напрасно Кампанелла пытался охладить горячие головы, доказывая, что убийство вице-короля ничего не даст. На смену ему придет другой, а освобождение страны затянется на годы. Кроме того, станет гораздо труднее готовить широкое выступление масс, ибо на террор власти ответят террором. Его не слушали.
Кончилось все тем, что покушение сорвалось. Один из заговорщиков выдал всех, и начались аресты. На допросах, среди лиц, участвовавших в подготовке восстания, было названо имя Кампанеллы.
И опять, на склоне лет, как и в молодые годы, перед ним открылась мрачная перспектива попасть в руки инквизиции. Друзья приняли все меры к тому, чтобы не допустить этого. Они позаботились о безопасности Кампанеллы.
В октябрьскую ночь 1634 года Томмазо Кампанелла тайком покинул Рим и, перебравшись через границу Франции, прибыл в Марсель.
Он приехал без денег, без самых необходимых вещей.
Но Франция встретила его гостеприимно. О нем здесь знали, его имя среди молодежи было символом мужества, стойкости, непоколебимости в своих убеждениях. Правда, инквизиция и во Франции не выпускала Кампанеллу из-под своего всевидящего ока, но здесь она не обладала уже такой силой, как в Италии. В этой стране он чувствовал себя намного свободнее, чем на родине.
Особенно радовало его то, что во Франции, несмотря на запрет инквизиции, печатали его книги. Он с головой окунулся в работу, много писал, вынашивал планы новых сочинений, встречался со своими почитателями и излагал им идеи, которые высказал в «Городе Солнца» и других своих книгах. Казалось, к нему пришла вторая молодость.
Однако за спиной было уже семь десятилетий жизни, полной лишений. Он пытался убедить себя в том, что здоров и полон сил, но здоровье было подорвано в казематах Кастель Нуово, в подземелье Сант-Эльмо, в других тюрьмах. А их он насчитал пятьдесят.
«…Я родился в нищете… и всегда подвергался преследованиям и клевете… — писал о себе Кампанелла, — и столько раз перебывал в тюрьмах, что не припомню и месяца подлинной свободы, разве что ссылку…».
Тяжелая болезнь свалила его в постель. Он слабел с каждым днем, и лучшие парижские врачи расписывались в своем бессилии помочь ему. Он угасал, отчетливо понимая, что приходит конец его многотрудной жизни. Он был спокоен, ибо уходил с сознанием выполненного долга, перед людьми, о счастье которых он думал всегда.
Томмазо Кампанелла умер 21 мая 1639 года на рассвете, когда выглянули из-за горизонта первые лучи восходящего солнца. Он умер с горячей верой в то, что солнце будет светить всем людям. Он знал: так и будет.
А в типографиях стучали печатные станки. Один за другим ложились в стопу оттиски книг Кампанеллы, книг, которые несли человечеству свет великих надежд.
Последнее слово Уриэля
Время действия — XVII век.
Место действия — Амстердам.
Что может быть мучительнее, когда все, казавшееся еще недавно таким ясным, начинает подтачивать червь сомнения? Наступает полный хаос в мыслях, и все вопросы, которые рождаются в голове, остаются без ответа.
Откуда начинается сомнение? Почему оно возникает у человека, которому с детских лет внушали христианские истины? Казалось бы, они должны были овладеть всем его существом. Но сомнения пришли, и вера в истинность христианских догм улетучилась как дым, уступив место неверию.
Значит, не было веры? Может быть, это происки сатаны, который пытается столкнуть людей с пути истинного? Как бы то ни было, всякое сомнение для верующего человека — грех. И он, Уриэль Дакоста, — грешник. А грешников ждут адские мучения на том свете.
Уриэль размышлял. Он часто предавался размышлениям в одиночестве.
Уриэль вспоминает, как его еще ребенком отец заставлял заучивать назубок христианский Символ веры, как вечерами строго экзаменовал сына, требуя пересказа библейских сказаний. Сын успешно выдерживал экзамены, и отец был удовлетворен.
Бенто Дакоста, португальский дворянин, желал добра сыну и знал, что достичь этого Уриэль сможет только в том случае, если станет верным христианином. Бенто Дакоста на себе испытал, что значит быть иноверцем и даже марраном, евреем, принявшим христианство.
Когда в 1580 году испанский король Филипп II захватил Португалию, он начал преследовать всех иноверцев, и в первую очередь евреев, которых считал злейшими врагами христианской веры.
На португальской земле открылось широкое поле деятельности для инквизиции. Человека, не исповедовавшего христианство, объявляли еретиком, а это значит его ждали тюремный застенок, пытки и казнь на костре. Спасение было в одном — принять христианскую веру, и Бенто Дакоста, не раздумывая, принял ее. Он стал марраном. И хотя марраны не были полностью уравнены в правах с другими христианами — за ними велась постоянная слежка, — но все-таки они могли жить в стране, где смерть подстерегала каждого иноверца.
Бенто Дакоста видел, как окончили жизнь в тюрьмах инквизиции и на кострах многие его друзья, не пожелавшие принять христианство и оставшиеся преданными вере своих отцов — иудаизму. Он понимал, что христианство утвердилось на Пиренейском полуострове не на месяц и не на год. А раз так, то следовало подумать о будущем сына. Он должен стать настоящим христианином, и тогда жизнь его будет легка. Он будет богат, ибо отец сумел накопить немалое состояние. Будет знатен, ибо унаследует дворянский титул. Если к тому же он станет христианином, ему нечего тревожиться за будущее.