Через пустыню
Шрифт:
— Немедленно, если тебе угодно. Мне потребуется очень немного времени, и я снова вернусь к тебе. А надо ли для заключения этого брака привезти кади [91] или муллу [92] ?
— Ни кади, ни мулла нам не нужны. Я — шейх своего лагеря, и все, что мною совершается, имеет законную силу.
Но пергамент или бумагу, на которых мы напишем контракт, ты мог бы прихватить. Воск и печать у меня есть.
Чуть ли не моментально приготовили верблюдов, и мы забрались в седла.
91
Кади — мусульманский судья, выносящий решения на основе шариата, исламского права.
92
Мулла — служитель культа у мусульман.
Но вот шейх остановился и указал рукой в сторону.
— А знаешь, эфенди, что находится там?
— Что?
— Бухта, в которой укрылся корабль разбойников. Что, я угадал?
— Ты можешь так думать, но ты не должен спрашивать меня.
Он угадал верно и теперь молчал. Мы поехали дальше. Через какое-то время на горизонте показались две маленькие точки как раз в том направлении, где лежала Джидда. Мне показалось, они двигались не нам навстречу, а как раз в только что упомянутую бухту. В подзорную трубу я различил, что это были пешеходы; здесь, в пустыне, это просто поражало. Нетрудно было догадаться, что это были люди Абузейфа. Возможно, мой сторож уже сумел сообщить капитану о нашем бегстве. В таком случае эти двое были бы гонцами, возвращавшимися на корабль.
Малик тоже опознал их и очень внимательно наблюдал за ними. Потом он повернулся к своим людям и шепотом отдал распоряжение. Сейчас же трое из них повернули назад в том самом направлении, откуда мы приехали. Я разгадал замысел. Малик предположил то же самое, что и я; он хотел захватить этих людей в плен. А чтобы осуществить свой план, он должен был отрезать им путь к бухте. И сделать это таким образом, чтобы разбойники ничего не заметили. Поэтому он не послал свою троицу наперерез, а приказал им сделать вид, что они возвращаются назад, а потом, лишь только они исчезнут из поля зрения встречных, описав дугу, обогнать их. В то время как оставшиеся продолжали путь, шейх спросил:
— Эфенди, не мог бы ты немного подождать нас? Или ты поскачешь в город, а потом мы встретим тебя у ворот?
— Ты хочешь говорить со встречными, и я останусь подле тебя, пока ты будешь с ними беседовать.
— Вполне возможно, что это джехеины!
— Возможно. Трое твоих людей отрежут их от корабля; ты поскачешь прямо за встречными, а мы с Халефом будем продолжать скакать в прежнем направлении, чтобы джехеинам не пришло на ум убежать в Джидду.
— Твой совет хорош; я последую ему.
Он повернул, и я дал Албани знак присоединиться к шейху. Албани тем охотнее выполнил мой приказ, что мы с Халефом должны были скакать самым быстрым галопом. Мы вдвоем летели словно в атаку и, оказавшись на одном уровне с преследуемыми, повернули им за спину. Только теперь
Они были вооружены. Если бы встречные разделились, мы тоже должны были бы это сделать, ну а уверенно целящемуся хладнокровному пешеходу вполне возможно было помериться силами с двумя или даже тремя всадниками. Однако либо им эта идея не пришла в голову, либо им не хватило мужества осуществить ее. Путники остались стоять рядом, и мы окружили их. Я сразу узнал в этих двоих моряков с разбойничьего корабля.
— Откуда вы идете? — задал им вопрос шейх.
— Из Джидды, — ответил один из них.
— И куда направляетесь?
— В пустыню, искать трюфели.
— Но у вас же нет ни верховых животных, ни корзинок!
— Мы только хотели сначала посмотреть, растут ли они здесь, а потом мы приедем с корзинками.
— Из какого вы племени?
— Мы живем в городе.
Разумеется, они нагло лгали — ведь должны же были эти люди понять, что я их узнал. Халефа тоже разозлила их дерзость. Он раскрутил свою плетку и сказал:
— Не думаете ли вы, что этот эфенди и я ослепли? Вы — негодяи и лжецы! Вы — джехеины из команды Абузейфа. Если вы сейчас же не признаетесь в этом, я научу вас говорить, отстегав плеткой!
— Что вам за дело до того, кто мы такие?
Я спрыгнул с верблюда, не заставляя его опускаться на передние ноги, и взял у Халефа плетку.
— Не будьте посмешищем! Слушайте, что я вам скажу. Меня не касается, что у вас произошло с этими воинами из племени атейба, что они от вас хотят; зато мне вы должны дать ответ на несколько вопросов. Если ответите, вам нечего меня бояться. Не ответите — я так вас разукрашу этой плеткой, что вы никогда больше не сможете показаться на глаза ни одному храбрецу из свободных арабов!
Пригрозить побоями — одно из величайших оскорблений для бедуина. Оба немедленно схватились за ножи.
— Мы убьем тебя раньше, чем ты сможешь ударить, — с угрозой в голосе сказал один из них.
— Вы, верно, еще не поняли на своей шкуре, как крепок кнут из шкуры нильского бегемота. Он острый, как ятаган; он обрушивается тяжелее, чем дубина, и он быстрее пули из вашего пистолета. И разве вы не видите, что оружие всех этих людей направлено на вас? Оставьте же свои ножи за поясом и отвечайте! Вы были посланы к Абузейфу?
— Да, — медленно процедили они, осознав, что молчать они дальше не могут.
— Чтобы рассказать ему о моем бегстве?
— Да.
— Где вы его встретили?
— В Мекке.
— Как же вы так быстро сходили в Мекку и обратно?
— В Джидде мы наняли верблюдов.
— Как долго останется Абузейф в священном городе?
— Очень недолго. Он направляется в Таиф, где сейчас находится шериф-эмир.
— Тогда у меня к вам больше нет вопросов.
— Сиди, ты хочешь отпустить этих разбойников? — закричал Халеф. — Я их застрелю, чтобы они больше никому не навредили.