Через тернии к свету
Шрифт:
— Я достану тебе эту чертову елку! — хмуро сказал он и направился к выходу. У двери он столкнулся с Дэном и вызывающе двинул его плечом.
— Ты чего? — оторопел Дэн и заморгал короткими, но густыми ресницами.
Красавчик. Так Дэна звали в школе, вдруг вспомнил Андрей, и еще больше помрачнел.
— Андрей, ты куда намылился? — Вика поспешила к нему со всех ног, звонко стуча каблучками.
Вот такая была она — модница до мозга костей. Даже в доме — и то на шпильках. Ради кого? Андрей почувствовал, как у него начинает кружиться голова. Все-таки
Он отстранил супругу, прошмыгнул мимо Дэна, который лишь досадливо развел руками, и вышел во двор.
Тишина. И только звезды взирали на него с темно-синего неба подобно совам, выслеживающим в темноте невидимую мышь. Снег перестал идти. Андрей зябко поежился, одернул воротник дубленки и бодро зашагал в лес. Пласты свежего, еще никем не тронутого снега, уютно скрипели у него под ногами. Издали Андрей слышал, как где-то совсем недалеко раздается стук топора и треск ломающихся поленьев. Люди готовились к Новому году…
Еще несколько шагов, и лес поглотил Андрея целиком. Человеческий мир остался позади, а впереди был совершенно иное царство — высоких заснеженных елок, сосен, белок в густых еловых лапах…
Довольно вяло мелькнула мысль, что неплохо бы оставить зарубки на стволах деревьев, чтобы не заблудиться. Правда, чем он их оставит: ни ножа, ни топора у Андрея с собой не было.
А, собственно, как он собирался рубить ель? Руками? Или, может быть, попросту грызть ствол зубами? А что — неплохая идея, сказал себе Андрей, и чуть было не рассмеялся.
И зачем его понесло в эту чащу? Он оглянулся вокруг, ожидая увидеть хоть одну елку, отломать ветку и позорно вернуться в тепло гостеприимных стен с довольно жиденьким трофеем.
Но к своему ужасу Андрей ничего не увидел. На глаза словно набросили мутную полупрозрачную вуаль. Мысли путались и сбивались в ком, не в силах обрести хотя бы одну более или менее ясную форму. Андрей поднял голову вверх и ощутил, как на лицо ложатся маленькие обжигающие снежинки, мгновенно тают и стекают по щекам быстрыми струйками куда-то вниз. Снова идет снег.
Мир вокруг начал кружиться, словно заведенный до упора волчок. Падая, Андрей услышал позади себя шаги, а потом увидел человека, склонившегося над ним, однако не смог разглядеть, кто это был: мужчина, может статься, и женщина. Сознание словно окутал густой туман.
Незнакомец пробормотал что-то себе под нос и ушел.
Андрей остался лежать в сугробе, беспомощно дергая конечностями. Тело постепенно охватывала боль — сначала легкая, тупая, а потом острая, словно тысячи пылающих стрел разом вонзились в каждый сантиметр его плоти и продолжали гореть, разрывая его насквозь. Боль становилась невыносимой.
Андрей силился подняться или хотя бы закричать, позвать на помощь, но ни единый мускул не шевелился, отказываясь подчиняться приказам обезумевшего от страха разума…
2
Андрей очнулся спустя некоторое время. Он не мог сказать наверняка, сколько пролежал в сугробе. Все вокруг будто остановилось. Парень медленно поднялся и замер, настороженно вглядываясь в ночь. Ничто не мешало ему — не было больше ни тумана, ни боли. Все отпустило разом. Андрей вздохнул с облегчением и посмотрел себе под ноги.
Губы его вытянулись, чтобы закричать, однако крик так и застрял у него в горле.
В сугробе, уже припорошенное снегом, лежало его собственное тело с искаженной гримасой на лице. Глаза были закрыты.
Андрей наклонился, чтобы прощупать пульс и понять: жив он или уже мертв. Скорее второе. Ведь иначе он не смотрел бы на самого себя сверху.
Дотронуться до тела он не смог. Призрачная рука скользнула сквозь материальную плоть. Однако, присмотревшись, Андрей заметил, что глазные яблоки под веками двигаются, будто лежавший на снегу человек спит и видит сон. Значит, он жив. Пока еще жив.
Стало быть, у него есть шанс!
Он должен добраться до людей и позвать на помощь. Если еще не поздно.
Андрей повернулся и побежал, плавно проплывая сквозь могучие сосновые стволы. Внезапно он оттолкнулся от земли и метнулся вверх. Потом также легко спикировал вниз, словно птица. Ощущение было бы восхитительным, если бы он мог хоть что-нибудь почувствовать. Но души невосприимчивы к материальному миру. Потоки ветра, холод, слезы…
А что если его никто не увидит? Живые ведь не могут видеть души, только тела. Значит, даже если он доберется до своих друзей, ему никто не сможет помочь. Потому что теперь он для всех — невидимка.
Андрей по привычке закрыл лицо руками, — бессмысленный жест. Он по-прежнему видел окружающий мир, и оттого становилось еще горше — как же ему не хотелось оставлять этот мир, эту Землю насовсем.
Что-то делать! Нужно хоть что-нибудь сделать. Но что? И каким образом?
Ответ пришел неожиданно, будто витал в воздухе, ожидая, пока на него соизволят обратить внимание и принять как само собой разумеющееся…
В нашей жизни полно сумасшедших. Но теперь Андрей понимал, что однажды глубоко ошибся, столь категорично ставя клеймо.
Вот к чему приснился этот сон. Олеся!
Андрей стал лихорадочно вспоминать ее адрес…
3
Анатолий спал, уютно свернувшись на кушетке, перед мерцающим экраном телевизора. Хорошо было встречать Новый Год одному — дома, в тепле, а не тащиться Бог знает куда, в Тьмутаракань, куда умчалась его разобидевшаяся супруга. Что поделаешь — ну не смог он отвертеться от работы тридцать первого декабря, а, может, и не хотел вовсе. Стар он стал. Трястись в вагоне добрых шесть часов, чтобы встретить праздник в компании сестер жены да их мужей-пенсионеров, которые окромя рыбалки иных тем для разговоров не имели, было выше Толиных сил. Рыбалку он не любил. Это тихое неспешное занятие, а у него с молодости моторчик в одном месте безвыездно прописался. Вот если б футбол…