Через тернии к звёздам
Шрифт:
– Не спеши хоронить её раньше времени, – Рамси невесело усмехнулся.
– Но ты же видел её, – простонала Шарлотта, и всё же слеза сбежала по её щеке.
Руни следила за матерью, чтобы та всё съедала, и так проходили все следующие приемы пищи. Миссис Уанхард совершенно не хотела, есть, аппетит пропал полностью, но, чтобы совершенно не иссохнуть и не умереть от истощения, было, необходимо есть. Именно поэтому Руни ела только в спальне родителей, одновременно контролируя, чтобы её мама съела всё, чтобы было у неё в тарелке.
Она не хотела также, чтобы её мать умирала от тоски, лежа в своей постели. Она притащила кукол к маме в постель, и они всё же устроили чаепитие, на французском языке обсуждая поездку Мэри в Париж и на испанском поездку Джулии в Мадрид, пусть испанский обе знали не так хорошо, как французский.
Руни не знала, какова её цель – провести последние дни мамы рядом или отвлечь её от болезни, или всё же она надеялась, что её позитив спасёт её мать от смерти. Но она всегда была рядом, шутила и пыталась её развлечь от галлюцинаций вызванных лекарствами и самой болезнью. Если они не проводили чаепитие, то Руни сидела рядом, вышивала и хвасталась, или рисовала, а Глэдис делала замечания, потому что дочь нарушала пропорции. В любом случае Руни всегда была рядом с матерью.
Мистер Уанхард также очень надеялся помочь ей. Он заказал сшить несколько платьев совершенно без каких-либо утяжек, свободного кроя и со сдержанными украшениями, чтобы Глэдис могла выходить из спальни и прохаживаться по дому в одежде, в которой могла свободно дышать и кашлять. Ко всему он узнал о множестве различных способов лечения разными травами, и помимо пилюль от мистера Чемберс, её поили отварами, от которых проходили головокружения и хоть чуточку просыпался аппетит, ко всему они не вызывали странное пугающее поведение у женщины.
Но состояние Глэдис медленно ухудшалось. Иногда она могла лежать и ничего не замечать, закрыв глаза и тяжело дыша. Несмотря на правильный рацион и контроль Руни, женщина начала стремительно терять вес. Сначала старые платья стали ей большими, а затем Энтин и Руни заметили, то у женщины впали щеки. Кожа под глазами стала синюшной, сильно выпадали волосы, локти стали острыми, а пальцы слишком тонкими. Она словно медленно превращалась в мумию.
Не выдержав приближающейся смерти миссис Уанхард, миссис Джонс написала своему сыну, и Джон вернулся из моря, чтобы успеть попрощаться с хозяйкой дома и помочь ухаживать за ней. Но он редко оказывался в её спальне, так как чаще с ней были Руни и мистер Уанхард.
– Мама, как ты сегодня? – спросила девочка, заходя к ней в комнату через две недели болезни. – Рамси Ледисбридж приехал в Лондон, но я сомневаюсь, что ты хочешь, чтобы он видел тебя такой.
– Если не такой, то уже никакой, – голос Глэдис был тихим, словно она осипла. Но возможно так и было из-за постоянного кашля.
– Ему приехать? – спросила Руни.
Глэдис покачала головой:
– Пусть помнит меня живой.
– Ты ещё жива, мама.
– Ненадолго.
Руни лишь тяжело вздохнула, а потом сменила тему:
– Скоро ужин, я вновь приду, ну или папа будет, с тобой сегодня есть, мы с ним ещё не решили, оба хотим провести с тобой время. Я уже думаю воевать за право ужина с тобой! – Руни усмехнулась.
– Приходите оба, кто знает, какой мой ужин будет последним.
– Мам, я прошу тебя, – девочка покачала головой, – ты ошибаешься, если думаешь, что мне легко.
Глэдис закрыла глаза и шмыгнула носом, а по щекам Руни потекли слезы:
– Мам, пожалуйста, давай победим! Мам, давай, справимся! Я тебя очень прошу! Я не хочу тебя терять!
– Руни, – женщина открыла глаза, и по вискам потекли слезы, – я знаю, мне тоже очень тяжело. Мне тяжело принять тот факт, что прекрасной девушкой ты станешь без меня.
– Мам, я очень сильно тебя люблю, я не смогу без тебя, – Руни плакала.
– Я знаю, детка, но у тебя есть папа, оставайся сильной ради него, ведь ему без меня тоже будет сложно.
– Мама, – Руни трясло в рыданиях и, в конечном итоге, она прижалась к матери и плакала в одеяло.
Глэдис помогла дочери успокоиться, в какой-то миг осознав, что лучше бы она упала с лестницы – её дочь не видела бы, как она медленно умирает в мучениях, не пыталась бы её спасти и оградить от страшных мыслей. Но на долю Руни выпало самое страшное – видеть, как умирает мама и быть не в силах чем-то помочь.
Этот ужин они действительно провели втроём, но было видно, что Глэдис уже далека от реальности. А на следующий день начались боли. Страшные, невыносимые, заставляющие Глэдис стонать и плакать. Чтобы облегчить муки, ей стали давать опиум, но от него она всё время спала и полностью пропала из реальности. Она просыпалась иногда, в такие моменты Энтин и Руни пытались её покормить, но она полностью их игнорировала, словно спала с открытыми глазами. С ней уже нельзя было поговорить. Она не реагировала на своё имя, не узнавала их и не понимала, что нужно делать с едой. Вдвоём они помогали открыть ей рот, клали в него тушеные овощи и смотрели, как она на автомате, не пережёвывая, глотает и давится. Очень медленно, гоняя их по рту языком. Теперь мать Руни выглядела как умалишённая, и девочка понимала, что скоро наступит день, когда её мать исчезнет.
И однажды она просто не проснулась. Она продолжала тихо спать, уже не страдая ни от боли, ни от кашля, ни от удушья, ни от дрожи. Она просто лежала на спине, укрытая одеялом и находилась где-то между жизнью и смертью. Глэдис проспала так три дня, и рядом всегда кто-то был. Меняясь по времени, с ней сидела Руни, Джон или мистер Уанхард.
В последний третий вечер выпала очередь Руни. Она, как и обычно села, на край кровати и заговорила с ней так, словно та слышит её и в силах ответить. Она рассказала про то, как прошёл обед, что ей не совсем понравилась запеканка, которую подали на второе. А потом, когда рассказ закончился, она пододвинулась ближе к матери и продолжила читать вслух одну из книг мамы с того момента, на котором они остановились в прошлый раз. При этом левую ладонь она положила на руку матери.
Она читала книгу громко, чётко, с интонациями, словно мама действительно слышит её, а периодически останавливалась и делала комментарии или даже шутила. Делать это было трудно, но она очень старалась, веря, что пусть и мама без сознания, но слышит её. Руни понимала, что она потеряет маму, совсем скоро этот час настанет, но осознать этот факт никак не могла.
Одна страница за другой страницей, Руни уже увлеклась чтением, когда вдруг почувствовала, словно что-то не так. Она закрыла книгу и отложила её, вглядываясь в полумраке комнаты в лицо своей матери.