Через время, через океан
Шрифт:
– Сколько можно возиться! – капризно сказала Крестовская. – Мой выход через три такта, а эти девицы до сих пор не на сцене!
И Наде ничего не оставалось, как пробормотать:
– Да, хорошо, я скажу.
Вот влипла! Балерина-то, похоже, в маразме!
– Извините, пожалуйста, но мне надо идти, – твердо произнесла Надежда.
Домработница же спокойно сказала, обращаясь к своей хозяйке:
– Ты все путаешь, Лидочка. Спектакля сегодня нет, мы с тобой дома, и эта девушка, Надя, наша гостья.
– Да, да... – пробормотала балерина, будто просыпаясь. – Мы дома, и я больше не служу в театре... И Виктора нет...
Она сразу как-то состарилась, сгорбилась, поникла.
И вдруг спросила
– Тогда попробую догадаться. Моей любимой экономке, наверно, опять стало плохо на улице? И вы, добрая душа, помогли ей домой добраться?
А потом ласково, по-матерински, обняла Надю за плечи и виновато проговорила:
– Спасибо вам за Люську. И – простите меня... Сами понимаете: годы. Я не сумасшедшая, нет. Я просто иногда забываюсь. – И, тревожно взглянув в Надино лицо, добавила: – Но вы ведь не испугались? Не уйдете? Выпьете с нами чаю? Вы не беспокойтесь: со мной такое не часто бывает, и я совсем не в маразме, и очень люблю гостей, и хотела бы еще раз выразить вам свою благодарность за Людмилу...
И такая в ее голосе звучала тоска, такое одиночество, что у Нади аж горло перехватило.
– Пожалуйста. Останьтесь, – повторила балерина. – К нам так давно... никто не приходил.
И разве можно было теперь развернуться и уйти?..
Ксюшка и в страшном сне не могла представить, что когда-нибудь скатится до работы в сберкассе. Ей хотя и тридцати еще нет – а уже успела поработать в самых успешных банках. И операционисткой, и в бэк-офисе, и даже менеджером кредитного отдела. Доходы не сравнить, конечно, с теми, что начальство хапало, но на нормальные шмотки ей всегда хватало. И на косметику. И чтобы в отпуск поехать, как положено успешному человеку, хотя бы в Турцию. А тут вдруг кризис, гори он огнем! И банки пусть и не закрываются, но хитрят по-всякому. Или иди на полставки, и зарплату при этом срезают даже не в половину – на три четверти. А не нравится – пиши по собственному. Кадровик (под самим-то земля дрожит, скоро тоже попрут с волчьим билетом) ей так заявил:
– Смысла никакого нет нам, Оксана Васильевна, вас оставлять. Безработных сейчас в Москве пруд пруди. Мы на ваше место человека и с высшим образованием можем взять, и более ответственного, и некурящего к тому же.
Вот далось им это курение! Начальству, значит, можно, а ей, простой операционистке, нельзя?..
Сначала Оксанка вообще думала на свой прежний банк в суд подать – за незаконное увольнение. Или даже купить справку о фальшивой беременности и отхватить под это дело пособие в размере нескольких полных окладов. Да в последний момент страшно стало. Против буржуев попробуй попри. Вон, их начальник службы безопасности – натуральный уголовник, за судебный иск и пристрелить может. Да и репутация скандалистки ей не нужна – вдруг кризис кончится, все опять начнут хапать прежние деньги, а ее и не возьмут никуда... Потому она решила пересидеть сложное время в банке попроще. Хотя бы в государственном. Зарплаты, конечно, там совсем несерьезные, да и тех, кто в сберкассе когда-то трудился, потом в нормальные места неохотно берут. Но не в продавщицы же ей идти? А в любовницы сейчас тоже не устроишься. Это раньше брателлы по две-три девчонки каждый содержали. А теперь и у них кризис – любовниц в отставку, сидят по домам и растолстевшим женам на горькую судьбину жалуются.
Обидно, конечно, в расцвете сил и лет коротать время в сберкассе, где работают одни неудачники. Компьютеры здесь древние, кресла продавленные, вместо кондиционеров сквозняки. Да еще и работы выше крыши. А в прежнем-то банке за целый день от силы десяток клиентов явится, перекуривай – не хочу. А тут бабки очередь за час до открытия занимают и даже, совсем архаизм, списки пишут, чтоб
Тут, правда, в начальниках службы безопасности мирный дед, и никакой корпоративной этикой даже не пахнет – маникюр делать необязательно, а улыбаться бабкам и вовсе никто тебя не заставит. Но все равно: с девяти до восьми не покладая рук ублажать вечно недовольных старух – это тяжко. Ксюшка иной раз еле удерживалась, чтоб не запустить в лицо какой-нибудь особенно вредной чем-нибудь тяжелым, хотя бы массивной стальной зажигалкой. А то ведь и покурить времени нет. Утром как засядешь перед своим окошечком – так и терпи до обеда.
Одна радость: отделение у них в самом центре, на Тверской, и сюда иногда знаменитости захаживают – из тех, кто еще не все деньги перевел в Швейцарию или на Кайманы. Она и Збруева обслуживала, и Чурикову, и режиссера Стефановича, и даже рэпера Тимати однажды.
Вот и сегодня ровно к девяти, к открытию банка, к ним снова подвалила знаменитость. Какая-то старенькая совсем, и лицо ее если и казалось знакомым, то очень смутно. Но остальное все как положено: пальцы унизаны бриллиантами, осанка царственная, за спиною топчется сопровождающий – блеклый мужичок. Да и бабки, что держали возле окошечка оборону, расступились перед вновь прибывшей безропотно. Ксюшка только шепотки услышала: «Крестовская! Сама Крестовская!..» А кто это, интересно, такая? Оперная певица, что ли? Хотя нет, те все толстые, у этой же фигурка что надо. Ксюшка хоть и сидела на диетах, и курила, можно сказать, специально, чтоб лишний вес не прилипал, но о подобной стройности только мечтать могла.
Впрочем, стройная – не стройная, в бриллиантах – не в бриллиантах, а все равно бабка. Безумная, как и прочий в их банке, не столь прославленный контингент. Как подошла к окошку, так и стоит, глазами хлопает, разглядывает грошовые календари на стенах. И ни слова. Вместо нее безликий мужичонка заговорил:
– Нам нужно оформить завещание на вклад.
И сам же бабкин паспорт протягивает.
– Крестовская Лидия Михайловна, – быстренько вбила в компьютер Ксюшка.
Ого, а бабулька-то не из бедных. Не супербогатство, конечно, но три миллиона рубликов.
Ксюшка вскинула на мужичка взгляд:
– Но вклад уже завещан. Вот, здесь написано: Пономаренко Людмиле Петровне.
– Да, да, – вдруг вернулась к действительности сама завещательница. – Люсеньке, моей Люсе. Пусть ей все остается, у нас с ней такой договор: у нее завещание на меня, у меня – на нее.
– Лидия Михайловна, не дурите, – прошипел мужик.
– А вы не давите на нее! – прикрикнула на противного Ксюшка. А Крестовской (все-таки знаменитость, имеет право на малую толику уважения) предложила: – Может быть, что-нибудь еще? Вчера как раз проценты за май пришли, могу их выдать, или давайте ваш вклад на годовой депозит переложим, по нему доходность больше.
– Нет, благодарю вас, – церемонно отказалась дама. – Ничего не нужно.
– Ну, и чего вы тогда хотите? – начала раздражаться девушка.
А безликий мужичонка вдруг оттер свою титулованную спутницу от окна и сердито прошипел:
– Я же вам сказал! Нам нужно оформить другое завещание! Вот на этого человека! – И протянул ей паспорт.
Баченко Егор Егорович. И фотография – его же. Ах ты, жулик!
Но она ведь тоже не идиотка!
И Ксюшка, повысив голос, вновь обратилась к Крестовской: