Через все преграды
Шрифт:
— …Раз немец так торопится, — гудел бородатый незнакомец, обращаясь к учительнице, — значит, аэродром ему до зарезу нужен. Так и объясни Никифору, пусть со своими людьми чем только может мешает строительству, а мы тут поблизости будем действовать.
Надежда Яковлевна что-то сказала, Сергей не расслышал ее слов.
— Знаю, — произнес мужчина. — А склад с горючим, как ни трудно, надо сжечь. Бензин этот для самолетов подвезен. Они Москву хотят отсюда бомбить. Пусть свяжется с мобилизованными,
— А как нам быть, Иван Акимович? — спросила учительница несколько громче. — Не пора ли в лес? Не нравится мне эта сегодняшняя перепись.
Партизан потянул из трубки и ответил не сразу:
— Нельзя нам сейчас трогаться, — сказал он задумчиво. — У нас сведения есть, что немец готовит прочес леса в нашем районе. Ждет, когда болота замерзнут. Так что вам лучше тут побыть. Особо за ребятами присматривай, чтобы чего не выкинули. В деревне не должно быть никаких происшествий. Распространение листовок продолжайте в Шаталовке, среди мобилизованных на работу… А самое главное, — напомнил он, — бензосклад на аэродроме. Передашь Никифору Родионычу, пусть хорошенько разведает, где там у немцев посты, секреты. Если своими силами не справится — вместе будем действовать.
Вскоре мужчины ушли. Надежда Яковлевна закрыла за ними дверь, унесла ночник в другую комнату. Сергей слышал, как там скрипнули пружины кровати. «Значит, не здесь надо действовать, а в Шаталовке», — подумал мальчик, вспоминая наказ старого партизана.
Утром Надежда Яковлевна сказала Сергею:
— Передай Тимоше и Никите, что я приказываю строго-настрого никаких сборищ не устраивать в вашем «штабе» и вести себя тихо. Пусть зайдут ко мне. Завтра вам придется опять сходить в Шаталовку.
В тот же день гитлеровцы угнали всех взрослых жителей деревни на вырубку кустарника, росшего вдоль речки и по берегам пруда. Пользуясь отсутствием матери и Надежды Яковлевны, Тимофей собрал в своем доме самых активных ребят пионерского отряда. Позвали и Сергея с Ильей.
— Такое дело, товарищи! — важным тоном начал он, явно подражая кому-то. — Сегодня нам нужно обсудить наши текущие дела. А текущие дела очень серьезные. Во-первых, Тихон Анисимович сказал, что фрицы приехали к нам на всю зиму. Потому они и кусты кругом деревни приказали вырубить — партизан боятся. Значит, не будет теперь никакой возможности свободно дышать.
— Это уж точно, — хмуро вставил Сашка.
— Вот я и говорю: какого лешего мы будем сидеть сложа руки? Действовать надо, выкуривать фрицев из деревни. Слышал, что партизаны откалывают?.. На станции Васьково вчера поезд сожгли. А охране такого духу, говорят, задали, что вся разбежалась.
— Откуда знаешь?
— Тихон Анисимович утром рассказывал.
—
— А мы, думаешь, не сумеем? Еще как! Перво-наперво надо сжечь школу. Фрицам жить негде будет — они и уберутся из деревни.
— А учиться где? — сказал Гриша.
— Сейчас не до ученья. А думаешь, фашисты оставят что, когда отступать будут? Вон в Дятлине все начисто!..
— Это мы и без тебя знаем, — сердито перебил Тимофей. — Спалим, что комар носа не подточит: как будто само загорелось.
— Да-а, а если они — без разбора? Шарахнут по деревне из пулеметов — и все.
— Раскаркался — шарахнут! шарахнут! — набросился на него Никита. — Трусишь — не лезь, а нам не мешай!
На сторону Гриши Деревянкина неожиданно встал Сергей:
— Гриша прав, — сказал он, — фрицев в деревне трогать нельзя.
Деревенские ребята, знавшие его храбрость, удивленно смолкли.
— Как это? — немного погодя спросил Тимофей. Он особенно недоумевал: еще вчера, сразу после приезда гитлеровцев в Березовку, Сергей сам завел с ним разговор об уничтожении школы, а сегодня — выступил против.
— Надежда Яковлевна приказала: не затевать ничего, — тихо промолвил Сергей.
Несколько человек сразу недовольно загалдели.
— Известное дело — женщины, — сказал Тимофей, — что они другое могут сказать? Конечно, во всем нужна осторожность — это мы понимаем. Но сидеть сложа руки — ничего не высидишь!
Сергей замялся. Он был в затруднении: как объяснить друзьям, не рассказывая им о ночном разговоре партизан с учительницей, что немцев в деревне сейчас трогать не следует?
Вдруг в избу влетела запыхавшаяся Тимофеева сестренка.
— Ой, ребяточки! — крикнула она, прижимая руки к груди, — немцы-то около школы весь лес начисто валят!
Мальчуганы выскочили на улицу. С пригорка школьный парк виден был как на ладони.
— Смотрите, смотрите, падает!..
Сережа увидел, как верхушка одного дерева медленно поплыла в сторону и скрылась среди соседних вершин. Спустя несколько мгновений до детей донесся глухой протяжный шум, похожий на тяжелый вздох…
— Тополь, что у школьного крыльца рос, — угрюмо определил Тимофей.
— А вот опять!..
— Это дуб, под которым беседка стояла.
— Липы на главной дорожке режут! — со слезами восклицала девочка, глядя, как одно за другим валились вековые деревья.
Лица у ребят были такие, как будто там, возле школы, гибли не тополя, дубы и липы, а живые люди.
— Вот паразиты, — произнес Никита, кусая губы, — чтобы такой парк вырастить, двести лет надо.
Стоявший рядом с ним Сережа вздохнул:
— Из-за трусости фашисты готовы весь мир истребить.