Черная быль Ладоги
Шрифт:
Последние заряды
В 1955 г. работу с радиоактивными веществами на Ладоге начали свертывать. Менялась политическая обстановка в стране. После известных событий шли преобразования и в особом «бериевском» ведомстве. Они коснулись и ладожского полигона. Осенью 1954 года были списаны несколько трофейных, бывших немецких катеров СК. Использовались ли они для испытаний особых зарядов — сведений нет.
Для многих участников испытаний нового оружия на Ладоге служба на полигоне закончилась весьма скоро. Как правило, люди выдерживали один-два сезона. Этот срок не зависел от звания, выслуги лет, возраста. Одни уходили, другие приходили на их места. Ушедшие попадали в госпиталь. Лечились. Потом исчезли из армии и флота навсегда. Гадать, что и почему не стоит. Люди, проработавшие в районе взрывов, получали внешнее или внутреннее облучении. Ежегодная медицинская комиссия выявляла в организме участников испытаний «отклонения» в функционировании тех или иных органов, чаше всего опорно-двигательного аппарата, желудка, легких. У некоторых начиналось белокровие.
После двух сезонов работы на полигоне в мае 1955 года попал в госпиталь А.А.Кукушкин, рулевой сигнальщик особого дивизиона. У него были поражены органы дыхания и пищеварения, болели суставы. Долго медики не могли поставить диагноз. Верхушки легких были словно обожжены, кровоточили.
Моторист из особого дивизиона Е.Я.Царюк в годы службы на флоте был активным спортсменом, капитаном хоккейной команды части. Через год после демобилизации он с трудом передвигался на костылях.
Из всех экипажей судов дивизиона особого назначения наибольшей «радиационной нагрузке», по свидетельству ветеранов, подверглись моряки двух уже упомянутых ГПБ, водолазного катера ВРД (здесь служил Е.Я.Царюк), штабного катера КП н торпедного катера ТК-501. Экипажи состояли, как известно, в основном из матросов срочной службы, средний возраст 20 лет. Печальным представляется тот факт, что спустя 36 лет некоторых из них уже нет в живых, хотя нельзя однозначно связывать эти болезни и преждевременный уход из жизни со службой на ладожском полигоне, ответ может дать углубленное медицинское обследование ветеранов.
Значительно меньше пострадали те, кто непосредственно не присутствовал при взрывах. Наибольшие дозы, выходит, получали люди, вдыхавшие пыль, взметенную взрывами, употреблявшие воду из озера в районе испытаний. Известно, что, несмотря на предостережения, рядовой состав частенько пополнял небогатый рацион питания грибами и ягодами с полигона. Воздействие активных изотопов на организм было, как бы растянуто повремени, носило эпизодический характер. Потому люди не испытывали страха, даже бравировали таким бесстрашием.
Вспоминают лишь один эпизод кратковременного и сильного облучения человека. Водитель по фамилии Парахоня доставлял свинцовые контейнеры с «ампулами» на базу в бухту Муталахта на автомобиле ГАЗ-67. В дороге попал в небольшую аварию. Не заметил, что один из контейнеров опрокинулся, жидкость пролилась из ампулы. Только при перегрузке на судно разлив активной жидкости обнаружился. Переполох был страшный. Дозиметристы обследовали машину. Степень загрязнения была так велика, что машину сразу отогнали в сторону от дороги, выставили охрану на приличном удалении. Дней через несколько ее сожгли, это место огородили. (Заметим, мера весьма спорная, но как теперь ее оценивать?) Водителя отправили в госпиталь. Больше о нем ничего неизвестно.
Момент истины
Пока наш военный катер «топает» по ледяной шуге от островов к базе, в кают-компании составляем акт совместного обследования мест испытаний радиологического оружия. Момент истины отливается в скупые строки документа. Ветераны, специалисты Министерства обороны, представители науки и контролирующего ленинградского ведомства подписывают акт. И цифры, факты, уже приведенные в моем рассказе, превращаются в аргумент для любого возможного спора о последствиях тех злосчастных испытаний.
Обстановка на островах в целом не внушает серьезных опасений. Погода, к счастью, справилась. Локальные участки «загрязнений», о которых говорилось, будут ликвидированы в ближайшее время. Специальной правительственной комиссии, которая уже работает, представлено несколько вариантов такой ликвидации. Говорить о них подробно нет смысла, выбор — за специалистами.
Каковы же последствия зловещих экспериментов для жителей Приладожья, для экологии озера, питающего чистейшей водой огромный регион? Никто не даст — по большому счету — исчерпывающие ответы на эти вопросы, уходящие корнями в годы кромешной секретности. О дефиците архивных материалов, необходимых для объективной оценки ситуации, я уже говорил. Остается одно — обратиться к свидетельству специалистов, знающих и решающих эту проблему. Участниками нашей экспедиции стали кандидат технических наук В.М.Милючихин, кандидат биологических наук Э.Н.Кабишев, кандидат химических наук С.А.Бобров и другие. Многие из них прошли атомное пекло Чернобыля, работали на ликвидации аварии. Такой научной когорте доверять нужно и должно. Однако опыт прошлого все же подсказывает: при решении вопросов экологии лучше уходить от чистой ведомственности, это помогает избежать ошибок.
Итак, первое официальное свидетельство — книга «Введение в региональную радиоэкологию моря» (Энергоатомиздат, 1985 г.). Ее автор А.Е.Катко, известный ученый в области радиационной гигиены и экологии, член комиссии по охране природы и рациональному использованию природных ресурсов Леноблисполкома, доктор медицинских наук. Фундамент этого труда — комплекс исследовательских данных по Ладожскому озеру, собранных ленинградскими учеными. Многолетнийрадиобиологический мониторинг позволил сделать вывод: в Ладожскойводе содержание наиболее опасных радионуклидов стронция-90, цезия-137 и других значительно ниже предельно допустимых концентраций (ПДК). Исходя из этих показателей, некоторые специалисты называют воду озера суперчистой.
Другое заключение. Ученые Радиевого института имени Хлопина (Ленинград) в последние годы не раз брали пробы воды в северо-западной части Ладоги: концентрация радионуклидов значительно ниже ПДК. К этому можно добавить данные анализа проб, взятых осенью прошлого года у борта эсминца «Кит» специалистами ленинградского отдела радиационной, ядерной и химической безопасности, чему автор этих строк был свидетель. Результаты подтвердили крепкий «запас прочности» по нуклидному составу даже в воде, омывающей борта многострадального «Кита».
Таким образом, можно ли считать вопрос исчерпанным? Разумеется, нельзя. Ибо есть еще «биологические цепочки». По этим хитрым «цепочкам» радионуклиды, несомненно, попадали в организм приладожских жителей и участников испытаний из почвы растений, воды в 50-х годах. Попадали вместе с ягодами, грибами, рыбой.
К примеру, свидетели рассказывают, что местные рыбаки в те годы частенько нарушали «территориальные воды» бывшего полигона, ставили сети у островов. Наказания не помогали. Потому что взрывы, как, оказалось, гремели в самых нерестовых местах. Это было более тридцати лет назад. А что теперь? Современные исследования (и об этом сказано в упомянутой монографии) определили отсутствие превышения ПДК радионуклидов в тканях представителей подводных флоры и фауны Ладоги. Нет опасных концентраций и в донных отложениях. Значит, маловероятна сегодня «биологическая цепочка», проложенная по воде от тех давних взрывов к нашему современнику.
Практически оборвана такая связь и на суше: в местах «загрязнения» на островах скошена растительность, решается участь самой почвы. Такие участки, кстати, можно пересчитать по пальцам.
Эти данные подтверждают, что зона действия «активных» облаков, взметенных взрывами радиологических зарядов, к счастью, была невелика. Даже при сильных ветрах «пятно» осадков могло охватить площадь не более двух-трех квадратных километров. То есть оно не дотягивалось до ближайших северного и западного берегов Ладоги, тем более — до финской территории. К тому же при удалении от эпицентра взрыва концентрация опасных изотопов резко снижалась.