Черная быль Ладоги
Шрифт:
Теперь контроль над экологической обстановкой в ладожском регионе, проведением комплексных научных исследований будут вести ученые вновь создаваемого на территории бывшего полигона отдела экотоксиметрического центра Академии наук СССР. Словом, экологическая конверсия поможет Ладоге.
Здесь нужна пауза
Некоторые читатели, верно, уже удивляются такому обилию успокоительной информации. Что-то тут не вяжется: испытания смертоносного оружия с драматическими последствиями для непосредственных участников — и нынешняя радужная картина экологического благополучия на островах. Может ли так быть? Честен ли автор? Не выполняет ли заявку каких-то особых ведомств?
Честно сказать, выполняю сразу несколько заявок. Одна из них — от командира части, депутата Приозерского городского Совета народных депутатов: «Помогите ответить на каверзный вопрос ленинградских «зеленых»: сколько ядерных взрывов было на Ладоге?». Другая заявка от ветеранов испытаний, всю жизнь страдающих от болезней и получающих мизерные пособия. И еще просто метафора, имеющая смысл прошения о защите природы озера. Мой сын, увидев прекрасные ладожские острова с борта вертолета, зачарованно произнес: «Словно зеленые жемчужины…».
Наконец, есть у меня и своя личная корысть, выражающая субъективное отношение к «опасным» островам. В соответствии с новыми российскими законами о земле мечтаю получить от местных властей клочок не болотистой земли на любом из этих островов для устройства дачи. Ибо не могу забыть островную красоту. А в чистоте этой красоты я теперь не сомневаюсь. Впрочем, на ответ не надеюсь: желающих слишком много.
Вместо эпилога
И всё же «хэппи-энд» явно не получается. Не дают покоя вопросы из писем читателей, откликнувшихся на публикации. «Почему они были так неосторожны? Почему страшные эксперименты устраивали в оживленном районе рядом с Ленинградом, на нашей прекрасной Ладоге?».
Нам еще долго отходить от кошмаров тоталитарного управления идеологией, экономикой, армией. Нам еще долго выдавливать из себя рабскую убежденность в том, что «с нами тот, кто все за нас решит». Опасные эксперименты на Ладоге — лишь один случай из множества, когда все решали «за нас».
Напомню, что в атмосфере ядерное оружие взрывали до 1963 года! Всякий такой взрыв взметал над Землей ураган из изотопов общей радиоактивностью в десятки и сотни миллионов кюри. Для этих смертоносных туч не существовало государственных границ, частей света, климатических поясов. Пепел тысяч хиросим и нагасак посыпал материки и океаны.
Взрывы особых зарядов на ладожском полигоне нельзя считать ядерными. Это были химические взрывы, имитирующие сильную локальную загрязненность радиоизотопами. Они выбрасывали в атмосферу (точных данных нет), расчет приблизительный до нескольких кюри активности. В сравнении с атомным оружием это пустяк. А для работающих здесь людей доза была весьма опасной. Но вдохновители и руководителя испытаний проявили явно «пустяковое» отношение к мерам особой предосторожности, к защите вспомогательного персонала. К экологии озера.
Искать виновных за давностью лет бесполезно. Куда важнее проявить милосердие ко всем пострадавшим. Ветераны-участники (многих еще предстоит найти) должны получить не только специальную медицинскую, но при необходимости и весомую социальную помощь. Претерпели они достаточно. Есть и другая группа «риска». Назову их условно «нарушители режима охраняемой зоны». За десятилетия на островах побывало множество таких гостей, которые ловили здесь рыбу, собирали грибы и ягоды, просто отдыхали. Как теперь себя чувствуют?
Коллеги из Карелии прислали мне статью, опубликованную в газете «Призыв» Ланденпохского района Карельской АССР. Это рассказ об их посещении «Кита» вместе с военными. Приведен такой потрясающий факт из тех, что на устах местных жителей. «За десятилетия на нем («Ките») побывали тысячи и тысячи человек, взрослых и детей. Эсминец подвергся разграблению, люди увозили с собой понравившиеся приборы, узлы и детали. Многие бывали на этом корабле помногу раз…».
Еще строки, поистине страшные.
«В редакции припомнили некоторых тяжело заболевших и умерших молодых людей из города и района. Все они были рыболовами-любителями и не раз посещали этот радиоактивный эсминец».
Переведем дух
Слухи, толки, воспоминания об усопших — это всего лишь часть правды. Но какая часть — большая или меньшая? Какие «плоды» риска люди увозили с островов в своих лукошках и садках? Как использовались потом трофеи, содранные с боевого эсминца? По каким непредсказуемым «цепочкам» радионуклиды могли попасть в организм детей и взрослых? Наконец, выявлены ли медиками такие пострадавшие? Ответов по существу пока нет. Но их должны дать врачи, радиологи, руководители местных Советов. К сожалению, нет статистики тех заболеваний приладожского населения, которые могли случиться из-за радиоактивных «следов» на островах. Не проводилось соответствующее обследование.
О фактах из газеты «Призыв» я, понятно, сообщил участникам нашей экспедиции. Профессионалы отреагировали профессионально. Вот мнение военных медиков. «Чтобы всерьез подвергнуть свою жизнь опасности, требуется прибыть в точку «загрязнения», достать ложку и начать есть эту почву».
В подобном ироничном стиле ответил старший научный сотрудник Радиевого института В.М.Гаврилов: «Даже если загрязненные предметы с эсминца попадали в дома местных жителей, я сомневаюсь, чтобы они их клали в свою постель и спали с ними в обнимку. Только при таком многолетнем контакте с «грязной» поверхностью облучение от него опасно для жизни». Вот такие серьезные заключения в веселой упаковке. Но, как говорится, поживем — увидим.
Наконец еще одно важнейшее свидетельство. Привожу его последним, хотя получил первым. Вскоре после выхода в свет первого сообщения о «Ките» шведские журналисты мне передали, что в их стране живет бывший советский гражданин Владимир Серафимович Григорьев, который не раз сообщал, нечто подобное представителям прессы, но ему не верили.
Он позвонил мне сам. Из Стокгольма. Молодой, уверенный голос, в нем искреннее, как мне показалось, стремление помочь решить ладожскую проблему. И еще, наверное, желание, чтобы теперь ему поверили. Словом, говорили мы дружески. Я понял, что Володя — человек сложной судьбы, боявшийся и сумевший таки найти свою правду и свое жизненное благополучие. Там, «за бугром» на шведской земле. А здесь, на питерской стороне остался больший и самый значимый кусок жизни, который и теперь примагничивает мысли и чувства. Потому и позвонил.