Черная часовня
Шрифт:
– Вы чего-то не договариваете. – Черты лица Ирен заострились. Как всегда, когда ей нужно было получить точный ответ, она повернулась к барону Ротшильду.
Тот медленно кивнул:
– В Лондоне. Не так давно. Ходили слухи.
– Слухи, которые делают присутствие принца в доме свиданий еще более опасным?
– Да. Изощренные лживые обвинения, столетиями преследовавшие мой народ. Только на этот раз их жертвой стал принц Уэльский – возможно, из-за дружественных связей с нашей семьей, а также из-за нашего благосостояния. – Барон поджал тонкие губы. – Ничто из сказанного не должно выйти за пределы этой комнаты: я надеюсь на ваше понимание
Не успела я прошептать: «Принц Эдди», как Ирен уже произнесла вслух:
– Принц Эдди. Наследник наследника престола.
В смущении я посмотрела на принца Уэльского. Совершенно сломленный, он пробормотал:
– Просто милый, славный, обычный мальчик, как говорит о нем моя матушка.
Признаться, я не особенно внимательно следила за перипетиями жизни королевской семьи, хотя всегда энергично поддерживала королеву Викторию и ее преемника. Но это было до того, как я познакомилась с принцем Уэльским лично. Если он служит примером для своего сына, как и полагается всякому отцу, то что мог натворить его «милый, славный, обычный мальчик»?
Оба мужчины с искаженными от волнения лицами смотрели на Ирен, когда она немилосердно подвела итог услышанному. Судя по всему, «яблочко от яблони» недалеко упало, и за принцем Эдди, как и за его отцом, закрепилась репутация сердцееда. Возможно, даже слишком буквальная.
Глава тринадцатая
Проказы королей
Казалось, сам воздух Парижа способствовал распутству. Иностранные знаменитости, проезжая через столицу, спешили засвидетельствовать свое почтение самым известным куртизанкам.
Птицы уже вовсю распевали на ветках, когда мы наконец отправились домой в карете барона.
Сидя в салоне, Ирен одну за другой вытащила шпильки из волос, глядя, как восходящее солнце освещает влажные листья высоких тополей. С распущенными по плечам локонами она выглядела не старше милой Аллегры Тёрнпенни, когда я укладывала ту в постельку на Беркли-сквер более десяти лет назад.
Как мне хотелось столь же уютно устроиться на чистых простынях и ни о чем не думать! Но в голове у меня роились образы, звуки и запахи кошмарной ночи, проведенной нами в Париже.
Ирен наклонилась вперед и, уперев локти в обтянутые брюками колени, закрыла лицо руками и стала тереть пальцами виски и лоб.
– Немудрено, что у тебя разболелась голова, – заметила я, – после всего, что нам довелось увидеть сегодня.
– Что на самом деле преследует меня, Нелл, так это то, чего нам не довелось увидеть.
– Ты о Джеке-потрошителе?
– Его не видел никто, кроме его жертв.
Я согласилась:
– Мы как те несчастные свидетели из Уайтчепела или констебли, которые натыкались на еще теплые окровавленные тела. Ты считаешь, нам стоит постараться поймать убийцу во время совершения преступления?
– Только если не останется иного выбора. А в подобном деле, боюсь, так и есть. – Она выпрямилась, снова переполненная энергией. – Нелл, ты много читала об этом чудовище. Скажи, чем преступление в Париже отличается от лондонских убийств?
– Есть
– Которые, однако, ничего не видели и не слышали.
– Так же было и с Мэри Джейн Келли. Соседу показалось, что он слышал одиночный вскрик: «Убивают!», но при этом он ничего не предпринял.
– По крайней мере сосед согласился дать показания. А обитатели дома свиданий изо всех сил стараются замолчать детали происшествия. Уверена, никто и словом не обмолвится о визите принца.
– Вот это мне совершенно непонятно, Ирен.
– Только это?
Я решила не позволять втянуть меня в спор:
– Я говорю про принца. Он собирался… посетить обеих женщин сразу.
– Да, Нелл.
– Обеих? Одновременно?
– Да, Нелл.
– А я слышала, что он очень галантен с дамами…
– Он распутник, Нелл. Слышала о таких?
– Да, конечно. – Я почувствовала, как щеки заливает краска. – Клуб адского пламени [42] . Королева Виктория посвятила всю свою жизнь искоренению подобных аморальных сообществ.
– Без особого успеха. Ее дядюшки, сын и внук – яркие представители тех самых кружков, которое она так старается искоренить.
42
Закрытое общество вольнодумцев из либеральных кругов аристократии Англии и Ирландии XVIII века под девизом: «Делай что желаешь».
– Распутник общается со многими женщинами.
Ирен взмахнула рукой в сторону окна экипажа, за которым слышался радостный птичий щебет:
– Со столькими, сколько птиц на деревьях.
– Разве это не… проявление жадности?
– О, принц Уэльский – очень жадный мальчик.
– И я не совсем поняла ваш с ним разговор. Был в нем какой-то нездоровый подтекст. Я не улавливаю твоего отношения, Ирен! Ты всеми силами старалась сохранить репутацию, когда дело касалось короля Богемии, но с принцем Уэльским позволяешь себе намного больше. Будь добра, объясни мне, в чем разница?
Ирен улыбнулась несколько натянуто:
– Разница в том, что король Богемии находится в Праге, в то время как Берти живет в Лондоне и часто бывает в Париже.
– Все равно не понимаю…
– Король Богемии, подобно каждому мелкому князьку, считал, что имеет право на любовницу. Его ошибка состояла в том, что он ожидал моего согласия сыграть эту роль. Роль любовницы, Нелл. Он не распутник, он всего лишь высокородный болван, который рассчитывает на свои королевские привилегии.
Берти же, с его ребячеством, тщеславием и терпимостью к людям, с которыми особа королевской крови не должна иметь ничего общего, включая евреев и опереточных певичек, является настоящим распутником. Он не остановится ни перед чем, чтобы завоевать женщину. Впрочем, завоеванием это трудно назвать. Он получает на одну ночь любую, на кого упадет его взгляд, будь то уличная девка, жена молочника или супруга герцога. Вот так обстоят дела.