Черная дыра Сибири
Шрифт:
– За наши дружеские отношения.
Он первым выпил коньяк и зажмурился.
– Хорош черт. Я его доставал в рай центре. Не подвел зав маг.
Я пригубил пахучую жидкость и почувствовал крепость напитка.
– Сильная вещь.
Степан Степанович опять в кресле.
– Да сильная. Раньше я такой пил на заводе, в кабинете главного энергетика. У него в сейфе всегда стола бутылка коньяка.
Я насторожился, но сделал вид, что заинтересовался.
– А он то где доставал?
– Наверно тоже по своим каналам. А вы разве не видели у него в сейфе рюмки?
– Видел.
– Ага. Значит уже вскрывали сейф?
– Конечно.
– Где зеленая папка?
– Какая? Там по моему только отчеты.
– Ох, хитришь, Андрей Николаевич. Папка должна быть.
Он опять разлил коньяк по рюмкам.
– Не видел.
– Вот так и попадаются умные люди. Я ведь ее сам туда положил, знал что вы вскроете сейф и если будете нашим человеком, то ее оставите, а если нет..., то наверняка утащите. Те документы которые там есть... так ерунда. Можно собирать всякую рухлядь, но вот главного... Григорий Павлович был странный человек. Ему везде чудились враги, поэтому он и искал, так сказать, компрамат. К этой папочке нужен ключ. То звено, которое нам не хватает. Вот почему я вернул папку в сейф, следил за вами. То что вы ее сперли, нет у меня никакого сомнения.
Он выпил свой коньяк, но в этот раз не поморщился.
– Вон оно как. Ладно, я скажу вам тоже кое что. Папку действительно стащил я. И не потому что уж слишком заинтересовался, а потому что жаль было Григорий Павловича. Не хотелось, чтобы вы после его смерти искали тех людей, чьи фамилии упоминались в письмах или актах. Поэтому я ее сжег...
– Сожгли?
– Да, очень просто, изорвал на клочки и здесь дома на кухне сжег.
Степан Степанович задумался.
– Мне трудно в это поверить, да в общем то я по долгу службы и не должен этого делать. Но все же, я приехал к вам наводить мосты, иметь вполне дружеские отношения, мне бы хотелось полного доверия с вашей стороны. Черт с ней этой папкой, сожгли так сожгли, но все же, хорошо бы если бы вы поделились со мной, что же вам перед смертью передал Григорий Павлович?
– Мы с ним говорили только о делах завода.
– И только?
– Только.
– А на кладбище? Вам на кладбище тоже никто ничего...?
– Ничего. Скажите, Степан Степанович, если это не секрет, почему такой интерес к Григорий Павловичу. Ведь даже по тем документам из зеленой папочки, что я прочел, я не нашел в них криминала...
– Конечно нет. Но Григорий Павлович своими действиями привлек внимание всех силовых органов, он создал группу, так называемых единомышленников, которые иногда и действовали... Например, они пытались парализовать работу завода, ломали оборудование, рвали силовые провода, устраивали забастовки, везде жаловались...
Мой гость опять стал разливать коньяк. Ловко выпил рюмку и потянулся.
– А что вы хотите от меня? Ведь я здесь свежий человек.
– Вот именно, свежий... К вам пока все приглядываются, ждут когда проявите себя, чью займете сторону. Если примите сторону тех... кто мешает работе завода, то естественно и спрос с вас будет другой. Пока за вами один грешок, вы утащили с завода и сожгли папку, но это еще не тот случай, когда можно определить, кто вы. А вот когда вам те, террористы, передадут все ключи к уничтожению завода, то сразу все станет на свои места.
– Спасибо, что предупредили.
– Пожалуйста. Засиделся я у тебя. Как поживает Катерина Михайловна?
– Нормально.
– А где она, чего то я ее не вижу?
– Спит.
– Пусть спит. Мне пора.
Степан Степанович поднимается и вдруг его взгляд упирается на пол.
– А это что у вас?
Я вздрогнул, у самой ножки стола лежит список с фамилиями, который я недавно изучал. Видно я его нечаянно уронил, когда в панике собирал папку. МВДешник легко сгибается, берет бумажку и пробегает ее взглядом, потом заулыбался.
– Этот список тоже был в зеленой папке и знаете что здесь? Это фамилии тех людей, которые погибли, вот их даты, даты дня смерти.
– Зачем же они были в папке?
– У вас хорошее самообладание. Я скажу вам, сегодня у меня день, когда я все время раскалываюсь... Эти люди были в кружке Григория Павловича и к несчастью, они все умерли или погибли..., - этот тип аккуратно кладет бумажку на стол.
– Ну ладно, я пошел. До свидания, Андрей Николаевич. Сегодня день отдыха, проведите его как можно лучше.
Гость уверенно вышел из кабинета. Я проводил его до входной двери и как только он исчез, чуть не сполз на пол. Из спальни вышла Катя, она в накинутом на плечи халатике.
– Боже мой, - шепчут ее губы.
– Ты все слышала?
– Да. Я стояла за дверью.
Свалка горела весь день, черные облака, обнявшие землю, еще долго лежали на ней. Сумерки сгладили весь фон. Катя все время нервничала, иногда срывалась на меня в крике. Она моталась по комнатам и когда я включил свет, по моему стала отходить.
– Андрюша, прости.
– Ты о чем?
– Мне кажется я сорвалась...
– Со всяким бывает.
– Но я так не хочу. Мы попали в жуткое место, неужели нет выхода...
– Выходов много. Это во первых, сбежать от сюда, во вторых, все таки побороться за себя и в третьих, остаться и медленно гнить как все.
– А что же ты выбрал?
– Я выбрал второе. Кто то должен помочь этим несчастным.
– Но как? Ты знаешь как?
– Еще нет. Но мне кажется, не я один такой. Эти люди еще не доверились мне, а я им, хотя... этот ключик, который передал Григорий Павлович, не в нем ли весь корень событий, не за ним гоняется Степан Степанович...
Катя подходит ко мне в плотную и вдруг прижимается к груди.
– Я с тобой.
– Я очень рад этому.
И тут я поцеловал ее в губы, она впервые нежно ответила мне.
Неделя началась с совещания у директора завода. Генеральный разносил начальника хоз цеха.
– Неужели у вас нет сметливых бригадиров или людей, которые могли бы навести порядок на ваших объектах. Почему мы не можем обходится без ЧП?
– Так это..., - оправдывался седоватый старик, - мы только что получили эту свалку и я еще не вошел в курс дела. Сказали поджигать и дал команду это сделать.