Чёрная эстафета

Васильев Владимир Николаевич

– Полундра, Паша, – сказал модуль голосом Шеманихина. – Командировочка. На сборы пятнадцать минут, за тобой послали ослика. Из вещей бери только приборы, ну, и тревожный чемодан, конечно.

– А чего стряслось-то? – Павел сразу пробудился и сел на койке, коснувшись ступнями холодного пола. – Только вкратце.

– Шарик Роя вернулся. Ну, наши вояки по нему сразу нейтронщиной и долбанули. Почти час уже торчит в нашей зоне и драпать не собирается. Рядом уже «Вагрант» вьется и техничек целая туча. По-моему, на нас повесят

взлом охранных систем и запоров, а потом, скорее всего, и корабельный комп. Ты вставай-вставай, – поторопил Шеманихин. – Пятнадцать минут – это не так много.

– Ладно, не сикутись. Встаю, – буркнул Павел и побрел в сторону удобств.

В дверь стали ломиться минут через семь-восемь, когда он уже в штанах и кроссовках, согнувшись, стоял у рукомойника и чистил зубы. Со щеткой в зубах Павел пошел открывать. Молоденький сержант военно-космических сил бодро сунул руку к козырьку кепи:

– Сержант Угрюмцев, господин техник! Ваш ослик внизу! Путевые введены, просто запускайтесь, и едьте!

– Шпашипо! – не вынимая изо рта щетки поблагодарил Павел. – Шейшаш!

Сержант радостно убежал, а Павел вернулся к рукомойнику.

Еще через две с половиной минуты полностью одетый Павел Неклюдов спускался в лифте на транспортный уровень. В руке у него имелся тревожный чемоданчик, на плече – спортивная сумка радикально-алого цвета.

Ослик действительно ждал у входа в жилой сектор. Пристроив вещи на багажнике, Павел оседлал ослика, запустил двигатель и включил режим авто.

Все. Теперь даже за руль можно не браться. Ослик бодро покатил вперед, по вложенному в память маршруту.

До ближайшего шлюза было рукой подать – техников, которые сотрудничали с военными, специально так селили. Чтобы чуть что – и мгновенно на взлет, на задание…

Откровенно говоря, подобный вызов на памяти Павла случился впервые. Впервые за семь… Хотя стоп! Какие семь? Уже почти восемь (идет же время!) лет. Ну, если не считать ежеквартальных учебных тревог.

Вот смешно: во время учебных тревог «задание» всегда хранится в тайне и сообщается только когда тревожные группы занимают штатные места в кораблях и имитируется старт, полет и собственно задание.

При первом же реальном (не боевым же его называть?) вылете суть задания Павлу сообщили буквально в первые секунды. При вызове.

Смешно. Разучились воевать люди. Разучились.

А ведь когда-то умели. Когда-то вооруженные древними пукалками люди больше стандартных суток отражали атаки чужих. На планете Волга, двести лет назад. А потом так встряхнули флот чужих, что тем ничего не осталось, кроме как принять людей в Союз. Павел прекрасно знал историю событий у Волги, поскольку его предки жили именно там. И впоследствии его пра-пра-прабабка вошла в команду легендарного звездолета Ушедших.

Пра-пра-прабабку звали Вероника Стародумова, и она была навигатором в вахте Михаила Зислиса – личности, известной любому

человеку. Павел вволю наслушался семейных преданий, позже научившись вычленять реальные факты и события из обросших небылицами баек. Но даже со скидкой на поздние напластования, дань фантазии рассказчиков-предков, было ясно, что события у Волги и противостояние корабля Ушедших объединенному флоту Союза – события более чем неординарные, и что в результате этих более чем неординарных событий история Галактики сложилась именно так, а не иначе.

Для людей существующий расклад получился самым выигрышным. Впрочем, Павлу хватало ума, чтобы не слишком доверять распространенному мнению: сравнивать все равно было не с чем. Да, ему тоже КАЗАЛОСЬ, что люди выиграли. Но сие еще не значит, что все не могло сложиться еще удачнее.

Шеманихин уже был в накопителе – разговаривал о чем-то, по обыкновению горячо жестикулируя, с долговязым лейтенантом-финном, носящем на редкость непроизносимую фамилию. Павел про себя называл финна Опохмеляйнен за то, что у него всегда можно было незадорого разжиться казенным спиртом.

– Привет, – поздоровался Павел.

– Привет, – ответил Шеманихин и умолк. Жестикулировать он тоже перестал.

– Terve, – отозвался Опохмеляйнен, но как-то вяло. Видно, Шеманихин даже его, законченного флегматика, успел утомить.

– Привет, ребята, – Павел кивнул группе парней-физиков, зевающих у пока закрытого шлюза.

Физики, не переставая зевать, поздоровались.

– Что тут у нас? – Павел решил занять Шеманихина, потому что тот, вроде бы, снова навострился насесть на несчастного лейтенанта.

– Короче, – зашептал Шеманихин, – помнишь утренний шухер, когда со следящей капнули, будто приперся перевертыш на корабле Роя? Ему даже на хвост толком сесть не успели – он заглянул в какую-то лавчонку, купил драйв-привод под оптические диски нашего стандарта и тут же убрался.

– А что ж его у корабля не спеленали? – поинтересовался Павел.

– А он и не стыковался. Оставил корабль чуть в стороне, сам дотянул на пешеходке, а корабль, зараза, за барьер услал. А потом, когда снова на пешеходке покинул Орион, вызвал. Причем, совсем в другом месте. Опередил он наших вояк, ненамного, но опередил. Сам знаешь, техника Роя за барьером недоступна… Единственное, что успели – это подвесить изотопную метку к обшивке.

– И что, у него хватило глупости вернуться?

– Именно так. На следящей все с кресел попадали, когда он вернулся. Кто-то из вояк спутниковой вахты сгоряча саданул нейтронным импульсом, причем мощность дал фактически предельную. По-моему, на борту даже бактерии не выжили, если они там были. Проверили метку – оказался утренний визитер.

– Так стреляли до того, как считали метку? – удивился Павел.

– Ага.

– Идиоты, – вздохнул Павел. – Ты не знаешь, почему военные такие идиоты?