Черная гора
Шрифт:
— Я знаю. Марко беспокоился о них. Он считал, что вы с женой рискуете сознательно, но дети здесь ни при чем. Он хотел, чтобы вы прислали их к нему в Нью-Йорк. Я знаю, что Ивану пять лет, а Зоше три. Здесь вопрос не о доверии, но они уже достаточно большие и могут проболтаться.
— Конечно. — Данило закрыл дверь. — Они не могут нас услышать. Назовитесь.
— Ниро Вулф. А это Арчи Гудвин. Марко, наверное, говорил о нем.
— Да. Но я не могу в это поверить.
Вулф кивнул.
— Разумеется. — Он оглянулся. — Можно нам сесть?
Ни
Я бы никогда не догадался, что большой шкаф в углу, облицованный кафелем, — плита, если бы не имел обыкновения изредка просматривать иллюстрации в «Нэшнл джиогрэфик» и других журналах, где помещают картинки с изображением мебели. Она была разрисована по синему фону красными и желтыми розами величиной с мою голову. Только варвар мог перетаскивать через нее стул, поэтому я поднял свой и поставил его ближе к остальным, после того как Вулф уселся на самый широкий из них.
— Я думаю, — начал Вулф, — что прежде всего следует рассказать вам, как мы сюда попали.
И он приступил к изложению событий, начиная с того самого дня, когда был убит Марко. На протяжении всего рассказа Данило упорно смотрел на него, не прерывая, полностью игнорируя мое присутствие. Он был хорошим слушателем. Когда Вулф закончил, Данило окинул меня тяжелым взглядом и снова перевел его на Вулфа.
— Я и в самом деле слышал от дяди Марко про Ниро Вулфа и Арчи Гудвина, — сказал он, — но как вы могли решиться на такое опасное и дорогое путешествие и почему пришли именно ко мне?
Вулф недовольно хмыкнул.
— Значит, вы все-таки не удовлетворены моим рассказом. Я понимаю, что осторожность необходима, но это уж чересчур. Если я обманщик, то я и так уже знаю достаточно, чтобы уничтожить вас, — это связи Марко в Нью-Йорке, сообщения, которые вы мне посылали через Паоло Телезио, дом в Бари, где вы встречались с Марко, и десятки других деталей. Кем бы я ни был — агентом вашей службы или Ниро Вулфом, — я не понимаю вашего недоверия. Какого черта вы посылали мне эти сообщения, если не думали, что я начну действовать?
— Я послал только одно. Самое первое, в котором говорилось, что приехала Карла, было от Телезио. Второе — о том, что человек, которого вы ищете, находится здесь, — было послано потому, что Карла просила это сделать. Последнее — о том, что ее убили, — послал я, потому что, по-моему, ей хотелось бы, чтобы вы знали об этом. После того что рассказывал про вас Марко, мне и в голову не пришло, что вы можете приехать. Когда он был жив, вы отказывались поддерживать Дух Черной горы, почему же мы могли ожидать от вас помощи после его смерти? Если я правильно понимаю, вы приехали, чтобы помочь нам?
Вулф покачал головой.
— Нет, — сказал он грустно. — Не для того, чтобы помочь вашему движению, нет. В моем отношении к нему нет ни неодобрения, ни презрения, но в этом отдаленном краю, в
— Тот, кто убил Марко, является лишь орудием. Наши планы шире.
— Не сомневаюсь. И мои тоже, но это мои проблемы, однако сейчас, по крайней мере, они работают на вас. Это полезно — дать им понять, что нельзя безнаказанно убивать ваших друзей. Я не предлагаю вам взятку, но по возвращении в Америку, как душеприказчик имущества Марко, обещаю принять во внимание, что его соратники заслуживают уважения и помощи.
— Я не думаю, что вы когда-нибудь сможете туда вернуться. Здесь вам не Америка, и вы не знаете, как тут действовать. Вы уже допустили пять грубых ошибок. Например, вы раскрылись перед этим крысенком, Жубе Биличем, и привели его за собой сюда.
— Но, — возразил Вулф, — Телезио сказал, что для вас не опасно, если нас увидят. Он сказал, что вам платят и Белград, и русские, что вам никто не доверяет, но и убивать вас никто не собирается.
— Никто никому не доверяет, — резко сказал Данило. Он встал. — Но этот Жубе Билич слишком шустрый для своего возраста. Даже такие черногорцы, как Госпо Стритар, который работает на Тито, увешивает стены его портретами и носит его образ в сердце, презирают таких крысят, которые шпионят за собственными отцами. Презрение — это хорошо, это здоровое чувство, но иногда оно переходит в страх, а это уже слишком. Я правильно понял, что Жубе следил за вами до моего дома?
Вулф повернулся ко мне:
— Он хочет знать, следил ли Жубе за нами, когда мы вошли в этот дом?
— Да, — заявил я, — пока не споткнулся и не упал где-то в двухстах ярдах отсюда. Я видел его на углу этой улицы.
Вулф перевел.
— В таком случае, — сказал Данило, — извините, но мне нужно кое-что сделать. — Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
— Что случилось? — спросил я Вулфа. — Он пошел звонить в комнату девятнадцать?
— Возможно, — раздраженно буркнул Вулф. — Очевидно, он хочет что-то сделать с Жубе.
— Где мы?
Он рассказал мне. На это ушло немного времени, потому что большую часть их разговора занимал рассказ Вулфа о том, как мы добрались до Югославии. Я спросил его, какое значение имеет то, что Данило дважды обманывает движение, получая деньги и от Белграда, и от Москвы, а Вулф сказал, что не знает, но что Марко полностью доверял племяннику. Я ответил, что это замечательно, но если он такой двуличный, то интересно знать, какую сторону он продает нам, а у нас нет времени, чтобы разобраться. Вулф что-то проворчал, я не понял — по-английски или по-сербскохорватски.