Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
– Да говори же!
– снова тот же свистящий шепот.
Говорить?.. да-да, сейчас... нужно что-то сказать... поблагодарить за честь...
Он глубоко вдохнул безвкусный, режущий грудь воздух.
– О Великие... и ты, Король Мира, пресветлый Манве Сулимо...
Слова - чужие, такие же режущие и безвкусные, как этот воздух.
– Я, Финрод, сын Арафинве Златокудрого...
Не глядя, поклонился отцу - словно дернулся.
– ...потомок Финве, избранника Валар... благодарю вас за высокую честь, что оказали вы мне... призвав из темной обители... на ваш пир... Речи твои... о Король Мира... (когда же кончится эта пытка!) золотыми письменами навеки... начертаны в сердце моем (что еще говорить, что, что?! Чего ты от меня хочешь...). Я...
– закашлялся, снова вдохнул, - я счастлив тем, что хотя бы на шаг... смог приблизить... предреченную победу... Слова мои бессильны выразить... то, что ныне... переполняет душу мою...
Замолчал, неловко поклонился.
Отпусти меня, я уже все сделал... Зачем ты меня мучаешь...
– Благородный Финарато! Учтивые слова твои - отрада для слуха Великих. Высшей награды достоин ты - и получишь ее, ибо Великие умеют читать в глубинах сердец.
О чем это? неужели - еще не все...
– Ныне призываем Мы пред очи Наши тебя, Амариэ Мирэанна; да станешь ты драгоценным даром победителю, ибо, воистину, нет в Валмаре более бесценного сокровища, чем красота Старших Детей Единого, и нет радости большей для Владык Арды, чем соединить два любящих сердца, столь долго разлученных.
Амариэ подняла непонимающий взгляд на Короля Мира: как же это? ее, ученицу самого Манве, избранницу его - и вдруг отдают, как вещь, какому-то жалкому Нолдо?
Ласковая улыбка: "Так нужно, дитя мое".
"Да-да, конечно... Я понимаю, это - жертва, на которую я должна пойти во имя Твое... Ты милосерден, Ты кроток, Ты благ; Ты не мог поступить по-иному... Я понимаю, ведь Ты не отнимешь у меня своей милости; ведь я не по своей воле иду на это; так да будет воля Твоя! ведь Ты прав всегда и во всем, Ты справедлив, даже если справедливость ранит Твое сердце..."
И с улыбкой печальной гордости Амариэ шагнула к Финроду. Он отшатнулся, затравленно огляделся, ища глазами Владыку Судеб... Ирмо... Скорбящую Валиэ... Эстэ...
Их не было в зале.
Он был совсем один, а вокруг - улыбающиеся лица, и младшие Майяр снуют меж пирующих, наполняя чаши, и уже поднимают кубки во славу новобрачных...
– Король Мира!
– хрипло, с отчаяньем.
– Я недостоин сей великой чести! Годы Средиземья измучили меня, омрачили мою душу - я не могу...
Легкий шепоток пронесся под бело-золотыми сводами - и тут же сменился благоговейным молчанием: отечески улыбаясь, Манве спустился с трона и взял двоих за руки:
– Да, страдания твои были велики, но нежные руки сей прекрасной девы, которую ныне Золотым Цветком Валинора наречем Мы, исцелят раны сердца твоего. Отныне вы - супруги пред лицом Единого и Великих, и да соединятся судьбы ваши, как ныне соединяем Мы ваши руки. И прими от меня свадебный дар...
В тишине торжественно вложил Манве маленькую белую ручку Амариэ в похолодевшую ладонь Финрода. И тут же подлетели расторопные Майяр, возложили на головы супругов золотые венцы с бриллиантовыми цветами - вот он, дар Короля Мира жениху... и мучительно захотелось - сорвать, швырнуть об пол блистающую тяжелую корону, гнущую голову к земле, но - уже звучат здравицы, и вновь наполняются кубки, и снова кто-то сует в руки золотую чашу - слово Короля Мира, испейте из нее в знак союза... Он глотнул вина, обжигая горло, пряча глаза, чтобы не видеть сияющей застывшей улыбки своей златокудрой... супруги?.. Единый, за что мне эта кара...
И золотое ожерелье с сапфирами, искусная работа Нолдор - по-обычаю, дар отца жениха - невесте.
– Песню!
Крик подхватили. Снова - улыбка Короля Мира:
– Не единожды в прежние времена услаждал ты песнопениями слух Великих, о Финарато. Так спой же и ныне нам, дабы звуками дивных песен наполнились души наши.
Песню... нет, этого он не отдаст им, этого они не получат! И страшно, страшнее, чем - там, перед Жестоким, - видеть ожидающие лица, жадно блестящие глаза, и вся эта блистающая, тысячеликая толпа, затаив дыхание, ждущая - что сделает он, кажется ему внезапно стаей диких зверей, раздувающих ноздри в предвкушении крови... Нет, они не дождутся этого, он не станет бросать им на потеху свою душу, нет! Это страшнее смерти в гнилой дыре, и кривятся, и скалятся уже почти орочьи морды - ну же, мы ждем! И им - отдать последнее, что у него осталось?! Отняли любовь, свободу, заперли в золотой клетке и выставили на погляд толпе... даже Враг не придумал бы худшей пытки...
Враг... Должно быть, он тоже стоял - так, под взглядами, как под бичами, видел те же глаза Бессмертных, жаждущих нового развлечения. Легче, когда ненавидят; а когда - так?.. Сейчас он почти понимал Врага, и неожиданная тень горького сострадания, коснувшаяся его сердца, почему-то не только не показалась ему кощунственной, но даже не удивила его.
Он молчал. Острые ноготки Амариэ впились в его руку:
– Пой же - сам Король Мира просит, - она продолжала улыбаться.
Он закрыл глаза, со стороны слыша свой голос:
– Да простят меня Великие и ты, о Король Мира, - поклонился вслепую.
– Хриплый голос мой не приличествует веселому пиру. Но ведомо всем, сколь прекрасны песни госпожи моей Амариэ, потому ныне смиренно прошу я - пусть поет она перед Великими; и для меня после долгих лет разлуки усладой будет услышать ее.
Король Мира благосклонно кивнул. Амариэ выпустила руку Финрода, и он смог наконец открыть глаза. Уже никто не обращал на него внимания - все взгляды был прикован к ней, и, дождавшись, когда колдовство песни-восхваления захватит всех, он незаметно выскользнул из зала...
– ...Владыка Снов...
– Знаю. Мне ведь необязательно быть - там, - не глядя, кивнул в сторону Таникветил, - чтобы понять.
– Если бы я знал...
– Не нужно ничего говорить. Ты уснешь надолго...
– И буду видеть сны?
Ирмо положил руки на плечи Финроду - ласково и успокаивающе:
– Звезды. Вечные звезды - и Песнь. Больше ничего. Спи... спи.
ПИР ПОБЕДИТЕЛЕЙ. 32 ГОД II ЭПОХИ
Тысячу раз спрашивал себя - зачем, зачем он пришел сюда, на это пиршество? Он ведь и без того редко появлялся на пирах - претило бездумное веселье; тем более сегодня - ведь знал же, что собрались праздновать. И все-таки что-то почти тащило его сюда помимо воли. Он шел и клял себя совсем недавно сходил с ума от чужой боли и сам готов был взмолиться о смерти, совсем недавно затеплил семь звезд в безмолвном круглом покое, а теперь шел на пир убийц. Почему? Он не находил ответа. И все-таки шел, словно чувствуя - там он найдет ответ. Так взошел Владыка Судеб на вершину высочайшей горы Благословенной Земли.
Майяр Короля Мира подобострастно кланялись ему, а в их лазурных глазах сквозили страх и недоумение - редко Намо посещал пиры Валар. Он вошел в сверкающий золотом зал, чьи высокие своды уходили в небо; сквозь круглое отверстие в куполе светили звезды Варды - немигающие, слишком красивые, чтобы быть настоящими. Эонве возгласил:
– Приветствуйте Владыку Судеб Арды, великого Намо!
На мгновение в зале повисло настороженно-недоуменное молчание, затем Король Мира с преувеличенной радостью воскликнул: