Черная книга смерти
Шрифт:
Она не пробежала и двадцати шагов, как на поверхности камня в лунном свете показался кровавый мазок: кто-то вытер на ходу руку. Значит, направление выбрано верно. Элоиза, так же объятая страхом, видимо, бежала не менее поспешно. Думала ли она, что Олстин все еще гонится за ней… или же испугалась графини? Видела ли Элоиза смерть Франка? Что заставило Олстина напасть на них — на Элоизу, на миссис Доб? Мог ли Олстин быть союзником графини? Мог ли он направляться не в горы, а на север, не его ли следы видели они у домика Йоргенсов? Но почему он был добр и приветлив в «Горящей звезде», пока хозяйка оставалась в тени? А если он не был союзником графини, почему Элоиза убила его?
Тропинка спускалась,
Лесок был темным и узким — мисс Темпл пронеслась через него одним духом. Дальше лежал еще один овраг, поглубже первого, по которому вместо ручья бежали рельсы. Мисс Темпл подошла к краю обрыва, посмотрела вниз и увидела за поворотом, ярдах в ста от себя, дымок. Там явно есть машинисты, кочегары, охранник — достаточно, чтобы остановить одну женщину! Она выгнула голову и, посмотрев вдоль путей, увидела, как Элоиза скрывается за поворотом, — окликать было поздно, та все равно ничего бы не услышала. Мисс Темпл стала кое-как спускаться. На середине склона пришлось подчиниться силе тяжести и присесть, а остальную часть пути преодолеть на манер краба. Наконец она вышла к дороге и, отряхивая платье, пошла по просмоленным шпалам.
Внезапно мисс Темпл обнаружила, что ее мысли занимает новый вопрос, который до этого времени как-то не вставал: запах синей жидкости на подоконнике. В жидкости, несомненно, присутствовала кровь… но какой в этом смысл? Увиденное ею в дирижабле и следы на теле Франка заставляли предполагать, что синее стекло мгновенно превращало человеческую кровь и насыщенную кровеносными сосудами плоть в твердое вещество — в стекло. Так почему же эта жидкость вперемешку с кровью, изрыгнутая изо рта призрака, оставалась жидкостью? Как синяя жидкость, от которой за сто ярдов несло синей глиной, находясь внутри тела, не остекленила плоть? Если бы только здесь был доктор! Может быть, поэтому он и уехал — чтобы предупредить Чаня? Мисс Темпл подавила внезапный приступ сочувствия к графине: страшно бледное лицо той свидетельствовало о невероятной цене, заплаченной за выживание. Нет, пусть эта жестокая соблазнительница будет искалечена как угодно, не надо ее жалеть. Подобную иронию судьбы, свершившей правосудие, нужно встречать ликованием.
Мисс Темпл увидела поезд. Он состоял в основном из открытых товарных вагонов с рудой, отправляемой на юг для переплавки. Мисс Темпл хотелось принять ванну, лечь и уснуть, и она раздраженно пнула попавшийся под ногу камень. Дойдя до задних вагонов, она громко прошептала:
— Элоиза! Элоиза Дуджонг!
Женщина, видимо, направилась к паровозу в надежде найти там защиту. Мисс Темпл вздохнула — ее вид не позволял встречаться ни с кем, тем более с перепачканными угольной пылью незнакомцами, — и пошла дальше.
Рядом с головой состава располагалось приземистое сооружение с мостками и металлическим лотком — отсюда вагоны загружались рудой, — а рядом с ним домик размером поменьше, окна которого светились желтым светом. Мисс Темпл тихонько двинулась дальше. Железнодорожники взволнованно кричали что-то друг
— Элоиза? — прошептала она.
И в неожиданном приливе сил забросила наверх нож и книгу, а потом подпрыгнула и подтянулась на руках так, что ее поясница оказалась приблизительно на уровне вагонного пола. Несколько секунд она кое-как балансировала, затем неуклюже перевалилась внутрь и исчезла из виду. Железнодорожники продолжали суетиться вокруг своего товарища — один склонился над ним, промывая рану на лице. Мисс Темпл затаилась, изо всех сил сдерживая дыхание.
Она посмотрела на томик в своей руке и, подчиняясь минутному капризу, уронила ее, с затаенной радостью ожидая, что книга откроется на все том же стихотворении. Но этого не случилось. К большому смятению мисс Темпл, перед ней оказался следующий разворот. Как она прежде не заметила?! Уголок был загнут именно в эту сторону, помечая не предыдущее стихотворение, а следующее! Оно называлось «Господь вздохов» и было еще короче (жалкие две строчки), так что Кардиналу Чаню оставалось больше места для записи.
«Наши враги живы. Уходите из этой гостиницы.
Не доверяйте никому. Передвигайтесь по ночам. Держитесь вместе.
Я буду ждать в полдень у Божьего времени».
Рядом с вагоном захрустел гравий. Мисс Темпл отодвинулась в тень, подальше от двери. Кто там — один из железнодорожников? Что, если он запрет дверь? Готова ли она отправиться на юг этим поездом? Что случилось с Элоизой? Что Элоиза скажет Чаню и Свенсону, какие придумает неубедительные извинения? Шаги приблизились, и мисс Темпл, свернувшись невидимой коброй в прохладном вагоне, стала улавливать ядовитые пары жженой синей глины.
Перед открытой дверью вытянулась неестественно длинная тень, и запах стал еще резче. Мисс Темпл, присев на корточки, спряталась за бочку — теперь дверь была ей не видна. Надежда затеплилась в ней, когда она поняла, что это товарный вагон, загруженный бочками с рыбьим жиром, и из-за сильной вони преследователь не учует ее, мисс Темпл, запаха. Или ее надежды тщетны? От паров глины у нее закружилась голова, потом послышалось чье-то шмыганье носом, беспрестанное, как у гончей, прерываемое лишь отвратительным сглатыванием и плевками. Глаза заслезились от вони, горло перехватил спазм. Тень еще приблизилась. Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание или закричит.
Из темноты за спиной мисс Темпл вынырнула сильная рука и зажала ей рот, губы прижались к ее уху, слова прозвучали не громче вздоха.
— Тихо, Селеста, — прошептала графиня ди Лакер-Сфорца, — иначе мы обе умрем.
Глава вторая
ВДАЛИ ОТ ДОМА
Кардинал Чань сделал еще глоток из металлической кружки — не столько из желания выпить чаю, сколько из беспокойной потребности снова проверить, саднит ли горло и останется ли после откашливания привкус крови. Привкуса не было, хотя горло все еще побаливало. Прошла неделя с того дня, когда они выбрались на берег. Доктор сделал все возможное, чтобы вывести толченое стекло из легких Чаня, — можно сказать, спас ему жизнь этой противной оранжевой жидкостью. Чань быстро допил чай и с гримасой отвращения зашагал по коридору, чтобы вернуть кружку трем железнодорожникам, сгрудившимся у печурки. На ходу он снова заглядывал в купе, но нигде не нашел своего противника.