Черная кошка в темной комнате
Шрифт:
— Психолога, — закончила я, — а не проще минимизировать расходы?
Клиентка заинтересованно шевельнула бровью.
— Продайте эту невезучую машину, купите новую, у которой не будет таких экзотических проблем.
— Продать проблему? — Лариса вдруг развеселилась, — интересное решение. Но — неэтичное, нет?
— Вас волнует этика?
— А вас она не волнует?
— А это совершенно не важно, — отмела я, — сейчас мы решаем не мою задачу. Так как? Такое решение вас устроит?
Клиентка прикрыла глаза, и я поразилась, насколько сразу постарело ее лицо. Как ее молодят эти льдистые глаза с упрямым, жестким прищуром.
— Нет.
— Нет? Почему?
— Потому что я хочу знать, что происходит.
— Вы пишите диссертацию?
— Что? — переспросила Лариса.
— Зачем вам знать, что происходит, если это происходит не с вами? Вас волнует, что делается в Зимбабве и Танзании? Вот, кстати, у пингвинов тоже какие-то проблемы в связи с глобальным потеплением…
— На пингвинов мне плевать, — честно сказала Лариса. Она приняла правила игры и расслабилась, — Меня интересует, что происходит сейчас с моей машиной, потому что я этого не понимаю. Потому что я это не контролирую. Потому что я не знаю, что можно этому противопоставить. И если завтра такая же ерунда начнется с моим ноутбуком, или сервером на фирме, я окажусь безоружна. Понимаете?
— Как никто, — заверила я и полезла в стол, — вот на этом листе бумаги, пожалуйста, выпишите в столбик все, что вы понимаете, контролируете и знаете, что этому противопоставить. Вот на этом листе выпишите то, чего вы не понимаете, не можете контролировать и понятия не имеете, как с этим бороться.
— И как это мне поможет сохранить стекло? — хмыкнула Лариса.
— Никак. Но я пойму, что за задачу мы решаем, и почему для вас принципиально решить ее одним единственным способом. Почему бизнес-леди, босс преуспевающей фирмы, человек с многоуровневым мышлением в упор не видит других решений. Точнее — не хочет видеть.
— Что вы хотите сказать? — Лариса подалась вперед.
— Пока только то, что вы услышали. Мы договорились, что я избавлю вас от проблемы. И мы договорились, что это будет не сегодня. Понадобиться время. Вы готовы предоставить мне время?
— Полина, — Лариса неожиданно растянула губы и показала все три ряда своих акульих зубов, — если не секрет, сколько вы зарабатываете своими консультациями?
…Простейшая психологическая ловушка. Очень примитивная. Но сколько ж людей в нее попадает! Ответить правду — нарваться либо на жалость, либо на зависть. Соврать — будут те же яйца, только в профиль. Вдобавок, подведешь мину под доверительные отношения. Промолчать — показать, в каком месте ты уязвим.
Тоже влетали? И не знаете, как с этим справляться? Даю чек-лист:
— Лариса Вадимовна, — я широко улыбнулась, — я ошибаюсь, или у вас ко мне деловой разговор?
— Пока нет, — бизнес-леди мгновенно отработала назад, — но кое-какие ваши качества мне импонируют.
— Взаимно, — кивнула я, — и все же, будьте добры… Для вас задача на пять минут.
Она провозилась целых восемь, но зато добросовестно исписала два листа формата А4 мелким четким почерком. Строки не взлетали вверх, не заваливались вбок и были ровными, словно по трафарету.
Список вещей, которые, по мнению клиентки, она не могла контролировать, открывала погода, а закрывала смерть.
Глава 2
Прикалывает меня слово «бабка», когда его употребляют по отношению к моей ровеснице. Хотя, понятно, что «бабка», в данном случае, скорее статус, чем намек на возраст. Как «старица» в монашестве.
Потомственной сибирской «бабке» было лет тридцать — тридцать три и выглядела она так, что невольно вспоминался Некрасов: есть-таки женщины в русских селеньях! Толстая пшеничная коса до пояса (правда, заплетенная не слишком плотно), лучистые светло-серые глаза, благодаря хорошо подобранным теням отдающие в синеву, пухлые губы и шикарная грудь четвертого размера, обтянутая цветастой блузкой с пуговичками… Стилист колдуньи получил гонорар не зря.
Алена (так звали колдунью) приняла меня в офисе, ничуть, кстати, не напоминающем избу. Никаких тебе ковриков, веников и самоваров — и я зауважала ее команду еще сильнее. Все хорошо в меру, чашки с петухами и натуральный мед были вполне к месту, а вот горшочек с кашей был бы уже перебором.
— Помню этот вызов, — кивнула она, — хотя, если бы в картотеке не посмотрела, сто лет гадала бы, кто такая эта Лариса.
— У тебя что, таких много? — удивилась я. На «ты» мы перешли «с порога» и без всякой неловкости, хотя обычно мне такие вещи давались с трудом и после некоторого внутреннего насилия. Но с Аленой было удивительно легко.
— Каждый четвертый, — улыбнулась она, — как покупают машину «с пробегом», обязательно зовут проверить, нет ли на ней «крови».
— А ты можешь это определить?
— Там определять нечего, — просто, безо всякой рисовки пожала плечами Алена, — это просто видно. Я всегда удивляюсь, почему все остальные не видят.
— А как видно? Как пятна крови или…
— Тьфу на тебя, Полинка, триллеров всяких насмотришься, — рассмеялась она, — никаких пятен. Подходишь к машине и понимаешь — на ней кого-то сбили. Даже могу точно сказать: насмерть или нет. Человека или собаку — это очень четко. Смерть безгрешной твари как воронка — хватает и притягивает к конкретному месту. Человеческий след размыт. А собачий — словно горит…
— Жуть какая, — поежилась я, — и что, есть ритуалы очищения?
— Если человека сбили, даже насмерть — почищу, это не сложно и не дорого, — кивнула Алена, спокойно прихлебывая чай. Тема ее не напрягала, — а вот если пса, даже не возьмусь. Тут у меня только один совет: продавайте машину на запчасти. Если этого не сделать — обязательно кто-нибудь на ней в аварию влетит. Хоть через пять лет, хоть через пять рук машина прошла, влетит — и к бабке не ходи!
— А «Лексус»?
Алена поставила чашку и, сложив руки в замок, откинулась на диванчик.