Черная кровь

Мэрфи Уоррен

Придет день, и она будет в его руках, и у нее не будет этой черной коробочки, а у него будет пистолет, и он исполнит свой номер, а когда кончит, отдаст ее на забаву Саксонским Лордам, и они покажут ей, как вставать на пути у черного мужчины, как оскорблять его, как унижать его достоинство…

Кто-то шел по улице в их сторону. Трое мужчин. Все — чернокожие. Чернокожие молодые люди в небрежно нахлобученных шляпах, в туфлях на платформе и в брюках в обтяжку. Это что —

те, кого она ждет?

В десяти футах от машины черная троица остановилась, уставившись в ветровое стекло. Видно было плохо, и один из них наклонился пониже. Увидев светлые волосы Ингрид, он показал на нее остальным. Те двое тоже наклонились, всматриваясь. Они улыбнулись, и улыбки блеснули яркими солнечными лучами на их лицах цвета полуночи. Парни подтянули брюки и вразвалочку подошли к самой машине.

Уходите, подумал преподобный Уодсон. Уходите, ради Бога, вас только не хватало! Но промолчал.

Самый высокий из троих, на вид лет восемнадцати, постучал в окошко возле левого уха Ингрид.

Она холодно взглянула в его сторону, потом приоткрыла окно.

— Слушаю.

— Заблудились, леди? Поможем, если заблудились.

— Я не заблудилась. Спасибо.

— А чего вы тут ждете? А? Чего?

— Мне тут нравится.

— Ждете мужчину? Не надо больше ждать. У вас теперь есть три мужчины.

— Прекрасно, — сказала Ингрид. — Почему бы нам не назначить свидание где-нибудь рядом с вольером для обезьян в зоопарке?

— Не надо ждать свиданий. Мы тут, и мы сейчас готовы. — Он обернулся к друзьям. — Мы готовы, а?

Один кивнул, другой ответил:

— Всегда готовы.

— Приятно было побеседовать с вами, мальчики. Доброй вам ночи, — сказала Ингрид.

— Подождите. Подождите минутку. Мы не мальчики. Нет-нет, не мальчики. Мы мужчины. Где вы видите мальчиков? Не надо называть нас мальчиками. Мы мужчины. Хотите посмотреть, какие мы большие мужчины, мы покажем.

Рука его потянулась к ширинке.

— Доставай, а я его оторву, — сказала Ингрид.

— Доставай, — крикнул один из его друзей.

— Ага, доставай, — поддакнул второй. — Она боится твою черную силу. Покажи ей башню черной силы.

Тот, который вел переговоры с Ингрид, немного смутился и вновь посмотрел на нее.

— Хотите увидеть?

— Нет, — отказалась она. — Я хочу твои губы. Я хочу поцеловать твои большие красивые губы.

Парень раздулся от важности и самодовольно ухмыльнулся.

— Ну, леди-лисичка, тут проблем не будет.

Он наклонился, придвинул лицо к самой машине и просунул губы сквозь приоткрытое всего на два дюйма окошко.

Ингрид сунула дуло револьвера

преподобного Уодсона прямо в раскрытые губы.

— Ну, чернушка, пососи-ка вот это.

Черный юноша отскочил в сторону.

— Дрянь! — выругался он.

— Рада познакомиться. Я — Ингрид.

— Эта сука психованная, — сказал парень и плюнул, чтобы избавиться от вкуса револьверного дула во рту.

— Эта — кто? — спросила Ингрид, направив дуло револьвера прямо парню в живот.

— Извините, леди. Ладно, ребята, пошли отсюда. Да, мэм, мы уходим.

— Вали, ниггер, — попрощалась Ингрид.

Он отошел на шаг, дуло револьвера следило за каждым его движением.

— Да, мэм, — пробормотал он. — Да, мэм.

Затем, положив руку на плечо одному из друзей, он направился прочь, стараясь, чтобы его друг постоянно находился между ним и дулом револьвера.

Ингрид закрыла окно. Преподобный Уодсон перевел дух. Они не заметили его, скорчившегося в темноте в глубине машины. Ингрид, похоже, не испытывала ни малейшего желания разговаривать, и Уодсон решил не втягивать ее в беседу.

Так они молча прождали еще минут десять, и наконец Ингрид сказала.

— Так. Можно идти.

Когда преподобный Уодсон выходил из машины, она приказала:

— Запри машину. Твои друзья могут вернуться и сожрут кожу с сидений, если двери будут не заперты.

Подождав, пока он запрет дверь, она кивком головы велела ему идти вперед, а сама пошла следом, держа пальцы на красном рычажке черной коробочки.

— Сюда, — сказала она, когда они подошли к трехэтажному каменному дому.

Уодсон поднялся по лестнице на самый верх. На площадке была всего одна дверь, Ингрид втолкнула в нее Уодсона, и он оказался в огромном, по-спартански скудно обставленном помещении; там, на коричневом диване с цветочным узором, сидел Тони Спеск, он же — полковник Спасский, и читал журнал «Комментатор» На его бледном лице играла слабая улыбка Он кивнул Ингрид, а Уодсону велел сесть на стул напротив дивана.

— Вы здесь, преподобный Уодсон, потому, что мы нуждаемся в ваших услугах.

— Кто вы? — поинтересовался Уодсон.

Спеск широко, во весь рот, ухмыльнулся:

— Мы — те, кто держит в руках вашу жизнь. Больше вам знать не обязательно.

Уодсона внезапно осенило.

— Вы коммунисты? — спросил он.

— Можно сказать и так, — ответил Спеск.

— Я тоже коммунист, — заявил Уодсон.

— Да? Правда?

— Да. Я верю в равенство, равенство для всех. Всем все поровну. Никто не должен богатеть за счет бедных. Я верю в это.