Черная луна Мессалины
Шрифт:
– Ты язык-то придержи, а то за оскорбление величества недолго угодить за решетку, – пихнул друга локтем смуглый бородач. – В тюрьме теперь несладко! Нынче мясо, которым откармливают диких зверей для зрелищ, изрядно вздорожало, так император сам, лично, наведывается в темницы и, не разбирая, кто в чем виноват, велит забирать всех, от мала до велика, и пускать на корм зверью.
После особо удачного поворота коня цезаря и следовавшего за ним кортежа толпа заволновалась, и слова говорящего потонули в громком крике восторга. На противоположной стороне Тибра ажиотаж был не так заметен. Благородные господа, следовавшие в лектиках по своим делам, останавливали размеренный ход рабов и, придерживая занавеску, бросали
В одних из таких носилок сидела Мессалина. Насладившись грандиозным зрелищем, она опустила кисею и откинулась на подушки, велев рабам следовать дальше. Нужно было торопиться, чтобы успеть подготовиться к вечеру. Для пополнения казны император устроил на Палатине лупанар. В бесчисленных комнатах, обставленных с блеском и роскошью, достойными дворца, предлагали себя замужние матроны и свободнорожденные юноши.
Для привлечения клиентов по рынкам и базиликам были разосланы глашатаи, оповещающие римских граждан, чтобы стар и млад шел искать наслаждений. На входе посетителям предоставлялись деньги под проценты, и специально поставленные для этого слуги записывали имена тех, кто умножает доходы императора. Мессалине затея Калигулы очень даже нравилась, чего нельзя было сказать о сенаторах, чьих жен предлагали для продажи. Это нововведение было последней каплей, которая и решила судьбу Гая Цезаря.
К покушениям Калигула не то чтобы привык, но был готов к ним с самого первого дня своего правления, ибо и сам пришел к власти неправедным путем. При помощи главы преторианских когорт Макрона, пользовавшегося полным доверием императора Тиберия, Гай постепенно изводил венценосного родственника отравой. А когда старик, занедужив, впал в забытье, хотел задушить Тиберия подушкой, да не отважился. Это сделал за Калигулу Макрон, так удачно оказавшийся рядом. Простота, с которой один император сменял на римском престоле другого, не оставляла сомнений и в участи самого Калигулы. Поэтому Гай Цезарь проявлял крайнюю осторожность, избегнув несчетное количество покушений. Но от судьбы не уйдешь, даже если Изида к тебе благосклонна.
В третий день Палатинских игр, учрежденных в память императора Августа, утро выдалось хмурым. Проснувшись, Калигула долго лежал в кровати, разглядывая золоченое изголовье в форме лебединой шеи.
– Цезония, знаешь, какой я видел сон? – Голос Гая дрогнул. – Снилось мне, будто стою я на небе возле трона Юпитера, и бог, толкнув меня большим пальцем правой ноги, низвергает на землю.
– Это ничего не значит, – мягко возразила жена, гладя императора по редким волосам, щекам и шее, покрытой серой щетиной. – Это сон. Всего лишь сон.
Скинув оцепенение, Калигула выбрался из постели, оставив супругу нежиться на мягких подушках, принял ванну с благовонными маслами, надел расшитый жемчугом белоснежный хитон и отправился в храм Юпитера, посвященный ему самому, Цезарю благому и величайшему. Здесь императора снова ждала неприятность. Принося в жертву своему блистающему в лучах солнца божеству нежную птицу фламинго, он забрызгал одежды кровью. После храма императору надлежало отправиться в театр. Стараясь отделаться от мысли, что будет смотреть трагедию, во время которой убит был царь македонян Филипп, Гай Цезарь занял свою ложу и стал следить за разворачивающимся на сцене действом. Недовольно поморщился, глядя, как актер, выбираясь из-под обвала, харкнул на сцену кровью. Вслед за главным героем подставные актеры [24] , выбегая на сцену, наперебой показывали свое искусство, и доски в мгновение ока окрасились красным.
24
Подставные
После спектакля Калигула колебался, идти ли ему завтракать, ибо еще чувствовал тяжесть в желудке после вчерашней трапезы. Но приближенные так соблазнительно рисовали перед повелителем прелести различных яств, что тот поддался на уговоры. Мессалина видела, как император в окружении свиты вышел из ложи и направился к подземному переходу, ведущему из театра во дворец. Не выпуская из виду Клавдия, чинно шествовавшего рядом с божественным племянником, Мессалина двинулась следом за процессией. Предчувствие чего-то грандиозного томило душу патрицианки.
Спустившись в подземелье, возглавляемая цезарем свита остановилась посмотреть, как готовятся к выступлению на сцене знатные мальчики, выписанные из Азии. И вдруг Кассий Херей, стоявший позади Калигулы, выкрикнул «Делай свое дело!», как кричали жрецы Юпитера, принося кровавую жертву, и, выхватив короткий меч, разрубил императору затылок. И в ответ на этот клич Корнелий Сабин спереди пронзил раненому грудь. Калигула упал, истекая кровью.
– Я жив! – выкрикнул он, пытаясь подняться на ноги.
– Бей еще! – завопили заговорщики, нанося удары кинжалами.
В сумраке подземелья, отражаясь в огнях факелов, сверкали окровавленные лезвия, взлетающие вверх. Мессалина, стоя в стороне, с восторгом и ужасом наблюдала, как убивают Гая Цезаря. Неужели свершилось предзнаменование? Она сложила ладони на груди и с трепетом взмолилась про себя:
– Великая Темная Мать! Не оставляй меня! Помоги стать императрицей!
Краем глаза она видела, как перепуганный Клавдий с группой сенаторов бросился бежать по переходу в направлении дворца. Со стороны Палладиума стучали сапоги германцев-телохранителей. Валерия предпочла переждать, когда охрана займется поверженным императором и сгрудившимися вокруг него приближенными, и только потом, когда проход опустел, устремилась следом за супругом. Дворец напоминал портовую таверну. По великолепным залам его разгуливали толпы пьяных изменников-преторианцев с мечами и копьями, всем своим видом выражая намерение убить любого, кто попадется на их пути. Стоило Мессалине подойти к дворцовым дверям, как путь ей преградил здоровенный детина в одежде претора.
– Зачем здесь ходишь в час неспокойный? – прорычал он. – Смерти ищешь, благородная госпожа?
– Что, Луп, за курочка? – захохотал его товарищ. Пошатываясь, он шел в их сторону с амфорой вина в руках. – Поделишься добычей?
– Тихо ты, Грат! – одернул его претор. – Дай узнать, кто такая и куда идет!
– Иду проведать императрицу и рассказать ей, что Гая Цезаря убили, – смиренно потупив взгляд, проговорила Валерия. Это вышло само собой. Мессалина и не думала напоминать солдатам о Цезонии, причинившей ей так много зла, но точно кто-то внутри шепнул, что пришла пора поквитаться. – Видят боги, теперь власть над Римом принадлежит малышке Друзилле, дочери убитого Гая Цезаря. И, о слава богам, Цезония, как опекун, уже сегодня займет императорский трон.
Рядом с Мессалиной останавливались преторианцы, прислушиваясь к разговору.
– А ведь бабенка правду говорит! – проревел краснолицый воин, размахивая кинжалом. – Старую шлюху и ее отродье тоже нужно убить, чтобы не дать этим сучкам завладеть императорским троном!
– Да! Убить!
– Скорее!
– Клянусь Марсом-мстителем! Мы сделаем это!
– Во имя двенадцати главных богов!