Черная Луна
Шрифт:
«Колдовство!»— поняла Карис. И, ударив мышастого пятками по бокам, громко крикнула:
— Вперед, мой славный!
При звуке ее голоса Варейн напряг мускулы и ринулся вперед. Трое вражеских всадников уже преградили путь беглецам, и их гигантские кони неслись прямо на людей.
Варейн перешел в галоп. Карис направила его прямо на врага, который скакал впереди. Подгонять мышастого не требовалось: хотя вражеские кони были крупней и сильней Варейна, он был обучен бою и слишком горд, чтобы отступить. Все ускоряя бег, он ринулся на врага и на полном скаку ударил могучим плечом чужого гигантского коня. Тот заржал от боли и ужаса и рухнул наземь, погребая под собой всадника. Варейн проскочил в эту брешь и вылетел на открытую местность; его примеру последовали кони других беглецов.
Оглянувшись, Карис увидела, как из оврага карабкаются сидевшие в засаде солдаты. У одного из них все еще торчала из шеи стрела. На бегу солдат легко, без усилий выдернул ее и отшвырнул прочь.
Потом Карис перемахнула через гребень холма, и вражеские всадники исчезли из виду. Оставив позади погоню, беглецы еще около часа скакали к юго-западу. На вершине высокого холма Карис осадила коня и оглянулась. Отсюда было видно далеко — погоня безнадежно отстала. Нагнувшись к шее Варейна, Карис погладила его снежно-белую гриву.
— Я горжусь тобой! — прошептала она.
К ней подъехал мужчина средних лет в доспехах кордуинского копейщика.
— Спасибо, Карис, — просто сказал он. — Одним богам ведомо, что стало бы с нами, если б не появилась ты.
Карис помнила этого человека по тем дням, когда служила у герцога. Хороший офицер — разумный, осторожный и в то же время храбрый.
— Кто они такие, Кэпел? — спросила она.
— Дароты, — ответил Кэпел. — Боюсь, что прежнему миру пришел конец.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ардлин стоял на балконе, отрешенно уставившись на север. Он больше не дрожал, но когти страха все так же цепко стискивали его сердце. Сон был яркий, живой, пестрый — цвета крови, гнева и ненависти. Ардлину снилось, что он парит над равниной, глядя на то, как горстка солдат безуспешно пытается отбиться от окруживших их даротов. Там был толстый офицер, который упал с коня и бросился было наутек. Дароты поймали его и содрали одежду, а затем развели костер. То, что произошло дальше, едва не вывернуло желудок Ардлина наизнанку. Он проснулся, обливаясь холодным потом.
Вначале Ардлин испытал громадное облегчение — так это был сон! Всего лишь сон, порожденный скорей всего увлечением Ардлина историей древних рас. Но потом ему стало не по себе — тревога все росла. Ардлин был колдуном-целителем, умел творить заклинания и составлять целебные снадобья. Сверх того, он обладал особенным, мистическим чутьем. Сверхчутьем, как сказали бы эльдеры.
Ардлин пытался забыть об ужасном сне, но тот снова и снова навязчиво всплывал в его памяти.
В конце концов, когда время уже приближалось к полудню, он сел на полу своего кабинета и вошел в состояние Разделения. Дух Ардлина вознесся над телом и полетел над зелеными холмами и равнинами на север, к горам, которые окружали пустыню. Ардлин не пытался сознательно направлять этот полет — его вели воспоминания о недавнем сне.
Среди холмов на краю пустыни он отыскал кострище и человеческие останки. Голова толстого офицера лежала под кустом, мертвые глаза невидяще уставились в небо, по кровавым ошметкам шеи ползали мухи.
Дух Ардлина бежал назад, в надежное убежище тела.
Дароты вернулись.
Вот уже тридцать лет Ардлин собирал древние рукописи и магические предметы. Много, очень много чудесных часов провел он за изучением своей сокровищницы. Более всего восхищали его олторы. Никто из ныне живущих людей не знал, как было устроено их общество, что представляла собой их культура. Старинные рукописи говорили только о том, что олторы были добрыми и мирными существами, высокими, хрупкими, золотокожими, что все они обладали необычайным музыкальным даром. Рассказывали, что олторы могли волшебной силой своих арф выращивать удивительные урожаи. В одной из древних книг было написано, что именно магия олторов случайно открыла врата в два иных мира — в умирающий мир даротов и в мир эльдеров.
Ардлин хорошо помнил эту историю. Олторы с радостью приветствовали новые расы и долго держали врата открытыми, дабы пропустить в свой мир огромное количество да-ротов. Собственный мир даротов превратился в безлюдную пустыню, и они были обречены на вымирание.
Олторы отдали во владение даротам обширные земли на севере, дабы те могли растить там злаки и скот и переправлять пищу в свой родной мир. Однако поток даротов через врата увеличивался, и все они требовали новых земель. Будучи от природы добрыми и доверчивыми, олторы охотно исполняли их требования.
Прошли во врата и несколько сотен эльдеров; они выстроили свой город в южных горах, близ моря.
С годами дароты множились, а земля, которую они занимали, постепенно приходила в упадок. Леса безжалостно вырубались, обнажая землю, и жаркие летние ветры хозяйничали вовсю, иссушая траву и выдувая верхний, плодородный слой почвы. Пастбища, нещадно объеденные скотом, скудели и гибли. Наконец дароты перегородили плотинами три большие реки, и в землях олторов воцарилась засуха.
Они отправили послов к даротам, настаивая, чтобы те обращались с землей более рачительно и бережно. В ответ дароты потребовали себе новых плодородных земель. Олторы отказали им наотрез. И погибли.
Могучие и безжалостные даротские воины осадили города олторов и полностью их уничтожили. Ардлину помнилась леденящая душу строчка из Книги Погибели: «Непобедимые и почти что неуязвимые, дароты не могли быть убиты ни мечом, ни стрелой».
И вот сейчас он стоял на балконе своего дома, ломая голову над тем, как же ему избегнуть грядущей катастрофы. Большинство людей, которые знали Ардлина, считали его богачом — когда-то он и вправду был состоятельным человеком. Его искусство оплачивалось столь щедро, что Ардлин выстроил себе этот самый дом и содержал трех любовниц. Увы, но деньги тратились и на другое его увлечение — игру в кости. Ардлин не ведал большего наслаждения, чем сделать солидную ставку и с волнением следить, как прыгают по резному столу костяшки, и увидеть, когда они наконец замрут, зеленые глаза леопарда и посох Владыки. Пьянящий этот миг Ардлин ценил выше самых изысканных вин и наркотических снадобий, выше самых жарких объятий его искусных любовниц.
Увы, глаза и посох являлись после броска Ардлина чересчур редко. А он, распалясь, все больше повышал ставки.
Теперь ему уже нечего было поставить на кон, и вместо богатства у него остались одни долги.
Стоя на балконе, Ардлин провел холеной узкой ладонью по редеющим волосам и тяжело вздохнул. А, да на кой ему сейчас сдалось богатство? Все, что теперь ему нужно, — добрый конь, кое-какие припасы в дорогу и несколько золотых, чтобы оплатить путешествие по морю из Лоретели на какой-нибудь из крупных населенных островов.